Мир между нами

Если житель Мирквуда ни разу не слышал о докторе Мори, значит, газеты он не читает. Один из самых молодых профессоров городского университета, автор нескольких книг и десятков научных работ. Адам видел его фотографии в газетах. Особенно хорошо он помнил статью о благотворительной поездке в Ливан: врач собрал небольшую команду коллег и финансировал поездку от первого до последнего цента.

Доктор Мори занял стул, на котором несколько минут назад сидела медсестра. Адам отметил, что походка у врача очень легкая – создавалось впечатление, будто Вивиан не прикасается к земле. Слишком женственная для мужчины. В облике врача сквозило что‑то аристократичное и тонкое, и это ему не нравилось.

– Для начала отвечу на часто задаваемые вопросы, – продолжил доктор Мори, положив ногу на ногу – еще один жест, который Адам терпеть не мог. – Я на самом деле доктор медицины, и специализации у меня две: психоанализ и онкология. Мне тридцать три года, и я уже давно не студент. Что до походки – я больше десяти лет танцевал классические танцы. Моя сексуальная ориентация в полном порядке, я люблю женщин, так что повода для волнений нет.

Адам натянуто улыбнулся.

– Как вы себя чувствуете? Выглядите вы лучше, чем вчера. Да, я уже успел посмотреть на вас. Вы спали. У вас до сих пор болит живот?

– Все прошло. Надеюсь, меня скоро отпустят домой.

Вивиан кивнул.

– Больница – не самое веселое место в этом городе. Вы работали? Простите, я отвлек вас. Как продвигается новая книга?

– Думаю, месяца через четыре она уже появится в магазинах.

– Целых четыре месяца?! Помилуйте, господин Фельдман! Я дважды перечитал «Мир между нами», не говоря уж о четырех предыдущих! Вас не раздражает, когда читатели говорят с вами о вашем творчестве?

– Напротив, мне приятны такие разговоры.

– «Прозрачный гранит» – вот какой роман мне нравится больше прочих. Это ваша вторая книга, если не ошибаюсь? Замечательная вещь. Главный герой в чем‑то похож на вас?

Адам развел руками.

– Даже не знаю, что сказать… в личностном плане, полагаю, похож.

– Я имею в виду пороки. Вы тоже делаете из них культ?

– Пороки – это неотъемлемая часть человеческой жизни, доктор. Что до культа… над этим стоит подумать.

– Мне нравится ход ваших мыслей. Как‑нибудь я приглашу вас на бокал вина. Или вы предпочитаете коньяк? Я не пью ничего, кроме вина, но гостям предлагаю то, что они хотят. Кстати, угощайтесь. Да, здесь можно курить. Я разрешаю.

Вивиан достал из кармана медицинского халата портсигар и протянул его Адаму, но тот отказался. Доктор пожал плечами и, достав сигарету, поднес к ней огонек зажигалки. Табак был завернут в коричневую бумагу, а дым пах чем‑то сладким, напоминавшим то ли ваниль, то ли гвоздику.

– Вы зря отказываетесь, – заметил Вивиан. – Знаете, что убьет вас, господин Фельдман?

– Курение? – улыбнулся Адам. – Пороки? Работа?

– Вы сами убьете себя, друг мой.

Особых поводов для веселья не было, но Адам не удержался от смеха.

– Вы хотите сказать, что у меня рак?

– Доброкачественное новообразование, которое мы легко и быстро удалим. Но когда люди противятся своим желаниям, это их убивает. И это обиднее, чем умереть от рака. – Вивиан снова протянул ему портсигар и повторил: – Угощайтесь.

Адам, не зная, как реагировать на шутку врача, взял предложенную сигарету и осторожно понюхал ее. Вивиан одобрительно кивнул.

– Не волнуйтесь, там нет ничего страшного. Только пропитанная опиумом бумага и смесь трав. Я зайду под вечер. Оставить вам пару сигарет?

– Нет, благодарю.

– Может быть, я попрошу Мари заглянуть к вам на часок?

Адам вгляделся в лицо врача, пытаясь понять, что он имеет в виду – приятный сладковатый дым сигареты навевал сон. Вивиан смотрел на него, положив руки в карманы, и улыбался. При более близком рассмотрении его глаза, спрятанные за стеклами небольших очков с тонкими стеклами, оказались не голубыми, а темно‑синими.

– Спасибо, доктор. На сегодня достаточно лекарств.

– Очень жаль. Тогда все лекарство достанется мне. Включая удовольствие.

 

Глава вторая

 

Через пару недель после операции Адаму разрешили не только самостоятельно вставать с кровати, но и позволили прогуливаться по коридору, а потом – и по парку больницы. Доктор Мори сообщил пациенту, что дела идут хорошо, но работать не разрешал: несмотря на сдержанность и воспитанность, в этом вопросе врач проявил непреклонность. Взамен компьютера, бумаги и ручки Вивиан принес пациенту несколько книг, и тот был приятно удивлен – выбор оказался удачным.

Доктор Мори произвел на Адама неоднозначное впечатление. То есть, впечатление он, конечно, произвел хорошее – тот самый случай, когда сделанные после первого знакомства выводы не соответствуют действительности. Коллеги уважали его, несмотря на то, что он, похоже, был самым младшим среди врачей. С докторами Вивиан беседовал вежливо и дружелюбно, иногда позволяя себе циничные медицинские шутки, которые имели успех у окружающих. Также новый знакомый Адама часто общался с пациентами: он знал, кто как себя чувствует, у кого какое настроение, поздравлял с днем рождения или другой знаменательной датой, преподнося небольшой подарок.

С коллегами‑женщинами у доктора Мори отношения были другими. Он не рассказывал пошлых шуток, не позволял себе прикасаться к кому‑либо на людях, но в том, что у этого вопроса существует другая сторона, сомневаться не приходилось. Это было заметно по тому, какими глазами на доктора смотрела женская часть коллектива. Против служебных романов Вивиан ничего не имел, да и коллеги, которые, разумеется, знали, как обстоят дела, его не осуждали. Во всем, что касалось пациенток, доктор Мори строго держал дистанцию «врач‑больной», но это не мешало женщинам краснеть, улыбаться и флиртовать, иногда неприкрыто и откровенно.

Да и сам Адам за эти недели сдружился с доктором Мори. Вивиан был приятным собеседником, но предпочитал слушать, а не говорить. Адам, который, в свою очередь, не привык выступать в роли рассказчика, примерил на себя нехарактерное для него амплуа и пришел к выводу, что в такой роли ему комфортно. Казалось, что с Вивианом можно говорить буквально обо всем. Адам не раз ловил себя на мысли, что именно такого человека он хотел бы видеть в качестве близкого друга.