Мишка и Трубочист
Мишель отметила, что трубочист оказался хорошим любовником. Пожалуй, даже лучше, чем Павел. Беда только в том, что Мишель так и осталось совершенно равнодушной. Нет, технически она свое получила. Но ведь все знают, что оргазм у женщины в голове. Хотя Мишель бы сказала, что в сердце. Или в душе. Или чем там чувствуют женщины.
Трубочист был супер. Но увы, ничего он в ней не затронул. Ни души, ни сердца. И он это понял, почувствовал. И не стал демонстрировать чудеса сексуальных техник, быстро закончил и оставил ее в покое. Спасибо ему за это.
Мишель потянулась за одеждой, но трубочист ее остановил.
– Куда? – спросил, перехватив ее руку.
– Домой.
– Поздно уже, – возразил он. – Ложись и спи.
Она так удивилась этой неожиданной заботе чужого, по сути, человека, что послушно легка в кровать. Трубочист улыбнулся и накрыл Мишель ярким пледом.
– Спи, – легко коснулся ее щеки.
Потом подошел к окну и открыл раму. Холодный воздух наполнил спальню.
Плед ужасно кололся, Мишель все вертелась и никак не могла устроиться. Но потом пригрелась и, сама не заметила, как уснула.
А проснулась, когда на часах было пять утра. Трубочиста рядом не было. Мишель осторожно встала с кровати, оделась и пошла в сторону гостиной. Там его тоже не было. Только догорающие дрова в камине да стакан с остатками виски подсказали Мишель, что трубочист здесь был. Обойдя весь лофт, убедилась, что ее новоявленного любовника дома нет. И слава богу! Потому что Мишель не представляла, что она ему скажет и как вообще будет на него смотреть. Она запретила себе думать, куда мог пойти мужчина в пять утра. Это ее совершенно не касается. Быстро натянула ботинки, застегнула пальто и, схватив сумку с шарфом, открыла входную дверь. Появилась мысль, что нужно будет как‑то закрыть жилище, не оставлять же его на распашку. Но у трубочиста оказался нормальный английский замок, и Мишель оставалось только захлопнуть дверь.
На улице было темно и тихо. Мишель почти бежала в сторону Каламая, так хотелось поскорее попасть в квартиру. Принять душ, лечь в кровать и сделать вид, что ничего не было. Ни секса со странным мужчиной, имени которого она так и не спросила, ни колючего пледа, ни поспешных сборов в чужой квартире. Ни‑че‑го.
Стоя под упругими горячими струями душа, Мишель остервенело терла тело мочалкой, пытаясь смыть следы чужих, не‑Павловых, прикосновений. Получалось плохо. Предательница – память услужливо подкидывала картинки прошлой ночи. И, странное дело, эти картинки пробуждали в ее душе какие‑то непонятные, ненужные ей чувства. Нежность, благодарность и ….. желание повторить?
«Совсем с ума сошла», – решила Мишель и отправилась в кровать.
Сон не шел. Мишель полежала, повздыхала и решила, что пора заканчивать издеваться над собой. Собралась и пошла в супермаркет. В конце концов, сегодня Новый год и Мишель хотела встретить его за праздничным столом.
Несмотря на ранний час, в «Рими» была толпа народа. Мишель взяла тележку и покатила ее вдоль рядов, мучительно пытаясь вспомнить, что именно ей нужно купить. Конечно, нужны ингредиенты для салатов. Оливье, это обязательно. И селёдка под шубой. И крабовый салат. Хорошо бы, конечно, сварить холодец. Но где ей Таллине взять голяшку? Нет, наверняка где‑то здесь их продают. Только как узнать, где именно?
«Бог с ним, с холодом», – решила Мишель. Все равно она его не ест. Как и салаты эти безумно‑новогодние. Но традиция есть традиция, нужно соответствовать.
«Винегрет сделаю. И торт испеку.»
Когда Мишель упаковала все купленные продукты и посмотрела на гору пакетов, решила вызвать такси. Все равно одной эту кучу ей не утащить.
Таксист оказался хорошо воспитанным и чутким человеком и помог донести покупки до квартиры. А потом Мишель, как любая нормальная хозяйка тридцать первого декабря, стояла у плиты и варила, резала, взбивала, пекла. Когда салаты заняли место в холодильнике, а торт выставлен на подоконник – пропитываться, Мишель задумалась: а так ли ей хочется встречать Новый год одной?
«Не одиночество тебя пугает, – сказала Мишель сама себе. – Тебе просто хочется его увидеть снова. Но зачем?»
Время близилось к вечеру, пора на что‑то решаться. Или остаться дома и вкусить все прелести одиночества, или идти к трубочисту. Мишель заглянула в холодильник, оценивая объём работ. Как донести все до его лофта? Самое время махнуть рукой на эту затею и устроится перед телевизором. Но Мишель уже одевалась, чтобы опять бежать в магазин.
Контейнеров она купила с запасом, что бы точно хватило и на салаты, и на нарезки, и на торт. Нагрузилась пакетами, сама себе напоминая верблюда, и пошла в Старый город.
Поднимаясь в горку мимо башни Пикк Ялг, Мишель поняла, что не помнит точно, куда ей идти. Нет, она не забыла про Александро‑Невский собор и Ревельскую крепость. Но в каком из домов живет трубочист? Мишель шла по улице и поочередно подходила к домам, внимательно разглядывая входные двери, в безумной надежде узнать искомую. Напрасные надежды, ни одна из дверей не спешила ответить ей взаимностью.
Когда Мишель совсем отчаялась и решила, что Новый год она встретит прямо на мостовой, в окружении пакетов с едой, дом слева показался ей смутно знакомым. Кажется, именно отсюда она бежала нынешним утром.
Мишель сгрузила свои пакеты прямо на землю и подошла к двери. Осмотрела старую древесину, подергала за ручку. Закрыто. Внимательно изучила наличник. Напрасно, ни звонка, ни таблички.
«Прекрасно, – сказала сама себе. – Можно вернуться в квартиру или устроится прямо тут, под дверью. Вдруг мне повезет, и он вернется до наступления нового года?»
Она еще решала, как поступить, когда ее мысли были прерваны:
– Решила вернуться?
Мишель смотрела на своего трубочиста и не узнавала. Вместо черной формы на мужчине были светлые джинсы, из‑под распахнутой стильной дубленки виднелся белый свитер.
«Кашемир, – решила Мишель. – Итальянский или шотландский, он их путает».
Трудно было узнать в этом дорого одетом мужчине человека, чистящего дымоходы.
– Пришла уже с вещами? – спросил он насмешливо.
– А ты против? – включилась в игру Мишель.
– Я? Нет, я не против. Живи на здоровье.
– Спасибо.
– А что случилось? Тебя выселили из квартиры?
– Это имеет значение?
– Абсолютно никакого.
Он облокотился о старую дверь и продолжал разглядывать Мишель и ее пакеты, не торопясь пускать в свой дом.
Под его пристальным взглядом Мишель подумала, что немного погорячилась с приходом. Ведь у него могли быть свои планы на эту ночь. Друзья, родные, женщина, в конце концов. Они переспали, но Мишель совершенно ничего о нем не знала.
– Так пустишь? Или мне идти дальше? – спросила с вызовом.
