Младший сержант Фредди Крюгер
Денис решительно отбросил видения, когда понял, что проваливается, и стал про себя твердить: «Не спать, не спать. Только не сейчас».
Борьба со сном продолжалась недолго, перед глазами поплыли фантастические картины, уводя от реальности все дальше и дальше.
Природа взяла верх, и сопротивление было сломлено. Незаметно он растворился в царстве Морфея, отдавшись на повеление судьбы.
Глава 2. СОН ПЕРВЫЙ. БЫК
Пыль едким облаком поднималась от удара копыт. Безжизненная, выжженная солнцем земля, покрытая сухими огрызками, остатками былой роскоши, упирается в край мира. Грустный хруст, напоминающий потрескивание костра в летнюю ночь, и глухие тяжелые шаги нарушали беззвучную пустоту прогретого воздуха. Копыта вдавливались в сухую корку, поднимая пыль, разъедающую ноздри. Денису снится, что он бык – могучее, не знающее усталости животное, изнывающее от жажды.
Инстинкт непреодолимой силой заставляет двигаться вперед по мертвой поверхности в поиске сочной травы или ручья.
Там, где земля прикасается к одинокому небу, – прогретый воздух манит к себе иллюзией, вселяя надежду, что там, на горизонте, океан – спасительная влага, дарующая жизнь.
Всматриваясь в край земли, Денис замечает приближающегося одинокого путника, который то растворяется, то появляется вновь, покачиваясь миражом.
Пульсация в висках сгустившейся крови сотрясает тело. Неописуемая ярость взорвала мозг и отключила разум, когда Денис узнал в мираже Фархода. Сухой обжигающий ветерок прошелся по потрескавшейся поверхности, и его шуршание отозвалось глухим, еле различимым голосом в голове: «Это сон. Это просто сон».
В мгновение ока Денис осознал, что спит. Реальность зазеркалья заискрилась яркими красками, логика включилась, разбудив внутреннего критика. «Это сон. Это просто сон», – вторил он за шепотом ветра.
Задолго до призыва он прочитал книги Кастанеды, перелопатил всю имеющуюся литературу по астральным путешествиям и люцидным сновидениям. Книги Роберта Монро и Лабержа стали главными книгами в его жизни. Упорные занятия научили его изредка осознавать себя во сне.
Но полгода до призыва, спиртное и девочки тормознули развитие. Призыв в армию окончательно прервал практику, и вот после долгого перерыва он испытал это снова.
«Может быть, бросить все и улететь к неведомым мирам? – пронеслось в мыслях. – Зачем тратить драгоценный миг на глупый сон, чужой, навеянный уставшим подсознанием?»
Но жажда воды переросла в невыносимую жажду крови. Но откуда такая ярость, несвойственная его существу? Еще никогда он не ощущал такую бурю эмоций, такую ненависть и такое неистовое желание крушить и уничтожать.
«Вот он, злодей – отозвалось в голове шуршанием песка, и гвоздь безумия пронзил мозжечок. – Враг, который с минуту на минуту разбудит меня, а там как масть ляжет. Наверняка Фарход уже склонился над моей кроватью и злобно ухмыляется в окружении своих подельников».
Новая волна ярости мощным цунами обрушилась на Дениса. Он кинулся на беззащитного узбека, потеряв наполовину осознанность, обезумев от желания крови, навалившись на него всей мощью. Потеряв контроль над своими эмоциями, он чувствовал каждую мышцу, каждую жилу, извивающуюся змеями под кожей. Он полностью сублимировался в животное, и даже кончик хвоста был под его контролем.
Бык топтал и топтал врага без устали и жалости, несколько раз поднял на рога, не обращая внимания на стоны и мольбы о пощаде.
«Никакой слабины, только расплата. Буйство гормонов и кипение адреналина, остальное второстепенное, несущественное».
Когда тело обмякло и перестало подавать признаки жизни, копыто вдавило голову Фархода в пыль.
Если бы Денис обернулся в этот момент, то заметил бы невдалеке на пригорке прозрачную фигуру обнаженного юноши, словно выточенного из голубого стекла, бесстрастно наблюдающего за происходящим. Его короткие волнистые волосы были взлохмачены, а глаза светились пронзительным таинственным светом.
* * *
Сон закружился калейдоскопом, вспыхнул и растворился, прогоняемый утренним солнцем. Денис открыл глаза. Казарма гудела ульем. На зубах отчетливо ощущался песок и запах пыли.
– Ты чё, спишь, командира? – тряс его Довлатов за плечо. – Подъем давно бил. Ай‑я‑яй, командира ленивий. Живей давай, шевели клешнями. Все уже построились, чэпэшка у нас.
Непривычное ощущение ремня на голом торсе воскресило события вчерашнего дня.
Хлопнула уличная дверь, и раздалось: «Смирно! Товарищ капитан, во время моего дежурства произошло одно происшествие. Дежурный по роте сержант Попов».
Звонкий голос дежурного подстегнул как плетью сонное тело Ипатова. Он по‑молодецки соскочил с кровати. Гимнастерка, брюки и ремень, аккуратно уложенные на табурете, взметнулись птицей и покрыли тело с такой быстротой, на которую способны курсанты учебки после многочисленных тренировок по подъему и отбою.
Еще секунда, и ступни, обернутые портянками, скользнули в сапоги. Ушанка водрузилась на голову, выровненная с помощью указательного пальца, боком, прижавшимся по всей длине носа, а фалангой с ногтем к середине кокарды. Довлатов от такого представления невероятной юркости военного с удовольствием йокнул и высказал дань уважения такой способности:
– Койил, командира! Лихо ты это.
Денис сам удивился своей проворности. Хотя за первые полгода службы дрессировка сделало свое дело, но сегодня он был ловким как никогда, и чувство мощи ощущалось в каждом движении.
– Подъем? Что случилось? – спросил по ходу Денис Пипра, когда они мчались на построение.
– Каждое утро подъем! Командира. А сегодня ночью кто‑то Фархода покалечил. Ну, теперь начнется жизнь веселая, – На мгновение узбеку показалось, что глаза у Дениса вспыхнули, как два уголька.
«Вот почему в эту ночь пронесло, – подумал Денис. – Кто это его покалечил? Видно, не я один в списке у дембеля и фортуна оказалась не на его стороне. А может быть, в списке у кого‑то и Фарход был сам. В любые случаи это мне на руку – незапланированная отсрочка. Сегодня повезло, а дальше посмотрим».
Весь личный состав военной части, включая и тех, кто был в наряде, кроме караульной службы, выстроился на центральном проходе.
Офицеры были в полном составе, обескураженные срочным построением, они толпились в прихожей комнате, молча приветствуя друг друга, пожимая руки. Сквозняк гулял по помещению, потряхивая солдат беспардонными прикосновениями при каждом открытии дверей.
