Младший сержант Фредди Крюгер

– Не тушуйся, бить не будем. Остр ты на язык, посмотрим, как силен ты телом, – Александр оценил взглядом высокую худощавую фигуру Дениса. – Видно, спорт тебе не подруга. Вот перекладина. Пятнадцать раз должен подтянуться, за каждую осечку чилим. Подтянешься 5 раз и за вычетом – десять чилимов лови, ни разу – тогда держи пряжкой по булкам.

Денис вздохнул с облегчением. Турник был его верным спутником. Пятнадцать раз подтянуться еще в седьмом классе была не проблема, а сейчас это раз плюнуть. На одной руке три раза подтянуться было фишкой.

– А подтянуться на одной руке? – спросил он Александра.

– Ты в натуре дерзкий парень. Шутник, вперед на турник и готовь булки или лысину.

Гимнастический турник стоял прямо посреди казармы. Денис бодро подошел к нему и, подпрыгнув, зацепился левой рукой. Чисто подтянулся на одной руке пять раз, побив свой рекорд, спрыгнул, встряхнул руки, запрыгнул снова, сделал двенадцать раз выход на две, затем без перерыва подтянулся пятнадцать раз. Энергия гуляла по всему телу, и казалось, что он способен перевернуть мир.

Александр пожал руку Денису и не нашел, что сказать, только усмехнулся, дернул головой и пошел искать Жору. Под впечатлением от увиденного он был в ступоре.

Неделя пролетела в ожидании начала учений. Последняя относительно спокойная ночь канула в прошлое, и утро засияло новыми красками.

 

* * *

 

Вой сирены опередил команду «подъем». Начались учения. Для Дениса оно было первым. Не зная, за что хвататься и куда бежать, он отдался течению суетящихся тел. Автомат Калашникова и ручной пулемет Дегтярева оттягивали плечо. Противогаз и сумка с сухим пайком добавляли неуклюжести.

Три батареи, из которых состоял дивизион, разлились зелеными реками по территории. Третья отвечала за автопарк и хозяйственное обеспечение, вторая занималась заправкой и сборкой ракет комплекса. В первой батарее был Ипатов, которая отвечала за обеспечение боеспособности кабин управления зенитно‑ракетного комплекса.

Все, за исключением Дениса, были в зимних танковых комбинезонах. Сырой весенний ветер нес холод от снега, и Денис, поначалу вспотев от тяжести снаряжения, оттягивающего плечо, продрог и трясся. Толкнув плечом стоящего рядом Довлатова, показывая взглядом на теплую форму, он спросил:

– Где такие выдают?

– Что? Замерз, командира? Комбезы положены кислотникам, они ракеты собирают и заправляют. Собачья участь. Нам более норм. Остальные так…

– Так все же в них…

Зампол решил всех снабдить. В том году один палец отморозил на сборе антенн… Замполит – человек. Всех одел.

Денис поспешил узнать о своем комбинезоне у прапорщика, отвечающего за снабжение, но тот только отмахнулся:

– Нет. Все закончились, заказывают заранее, а ты только прибыл. После учений подойдешь – выпишем.

– Как после учений? Не доживу, замерзну. Зачем трупу форма?

– Все. Свободен. Замерзнуть не дадут. Никто еще не околел. Твои уже тронулись, а ты тут лясы точишь. Бегом марш! На позицию… Без тебя тут забот… греби лопатой.

Проклиная прапорщика, автоматы, всю армию с ее учениями, Денис бежал в строю.

Буркадзе удивленно спросил:

– Ты голый! Шинель – это купальник в такую погоду. Прапор не дал?

– Да нету, говорит.

– У него‑то нет? – с ухмылкой сказал Беридзе. – В Греции все есть… Че хошь. Зажмотил, как всегда.

– Сапогу хана пришла, – подхватил разговор тяжело дышащий Пипр. – Месяц просил… Какой месяц – больше. Я к замполу пошел, так прапор три пары новых поставил. Выбирай, говорит, сразу бы сказал, что сапогам хана…. Ага… Месяц ходил, а он – «сразу бы сказал». Хитрый, жадный.

– В кабину греться чаще бегай, – стал напутствовать Смирнов. – Не геройствуй. Все равно от тебя толку мало. Будешь на подхвате. Смотри, учись, запоминай. В следующие учения пригодится. А там лето, комбез не нужен, а к зиме раздобудешь. Только на новый соглашайся. Прапор хитрый, новый замылит, а тебе старый после кислотников сосватает. А там – сам понимаешь. Ракету реактивами правят, так ткань вся насквозь пропитана. Это уже третьи учения за год, хотя положено всего два. Психанул командир из‑за Фархода, сейчас будет кожу драть с правых и левых. Первое учение всегда тяжело. Следующее уже легче. Летом проще, конечно, – тепло, но зимой жуть. Сейчас весна, холодно, но не смертельно. Хотя отморозить кое‑что можно.

Дениса удивил длинный монолог молчаливого Смирнова. «Отличный парень, – подумал Денис. – Хоть в одном повезло. А был бы в подчинении дед садистских наклонностей, как, например, Лордкипанидзе из кислотников. А этот спокойный, широкой души. За него держаться нужно».

 

* * *

Каждый, кроме Дениса, знал, куда что нести и куда что пихать. Отделения кинулись к своим кабинам и, оставив оружие, приступили к сворачиванию комплекса.

Кислотники суетились вокруг пусковых установок и ангаров с ракетами. Все разбиралось и аккуратно сортировалось, готовясь к погрузке.

Денис помогал отсоединять тяжелые кабели от гнезд и наматывать на большие катушки. Озябшие пальцы плохо слушались, и Денис поглядывал с завистью на владельцев теплого обмундирования. Когда все проводники были отключены и перекочевали на катушки, их откатили к кабинам и занесли внутрь, надежно прикрепив к полу. Кабины спустили домкратами на колеса, и они были готовы к маршу на новую позицию.

Самым сложным оказалось сворачивать кабину «П». Множество различных трубок и проводов, кабелей и антенн требовало аккуратного обращения.

Тут Денис понял причину прозвища командира – как и у него, у кабины торчали уши, две тарелки‑антенны, и это его немного развеселило.

Работа на высоте усложняла задачу, и только к обеду все было готово к переброске. Про завтрак никто и не вспомнил, только сейчас, разместившись, каждый в своей кабине перекусил сухим пайком. Кабины были подключены к генераторам и протоплены тепловыми пушками.

Промерзший до костей Денис пригрелся, и его потянуло на сон. Зевнув и закутавшись в шинель, он спросил подчиненных:

– Что дальше? Мы куда‑то поедем?

– Поедем, конечно, – ответил Смирнов. – На другую позицию.

– И?

– Развернемся, – сказал Пипр, попивая горячий чай из термоса. – Там поставим палатки. Поживем недельку‑другую, опять свернемся – и назад.