Мой хулиган

Через секунду мои слова подкрепляются громкими хлопками в ладоши. Это Антоха. Я даже не сомневаюсь. И его дружеский жест подхватывают остальные пацаны. А вот лицо Тамары Ивановны багровеет, но меня это уже не волнует. Улыбнувшись ей, я покидаю аудиторию под аплодисменты одногруппников.

Выйдя в пустой коридор, я закидываю на плечо лямки рюкзака, хотя хочется пнуть его, как футбольный мяч. Как же все бесит! Из‑за этих дурацких формул и теорий вероятности одна сплошная головная боль. Но по иронии судьбы именно они мой пропуск в Калифорнийскую студию современного искусства. Мой отец поставил мне условие. Я могу идти на все четыре стороны, когда получу диплом, цитирую дословно: по нормальной специальности. Ведь все, что не касается экономики, цифр и статистики, для моего отца не нормально, а так – черт‑те что и сбоку бантик. Но мне не нужны четыре стороны. Мне нужно совершенствоваться в одной.

Я вот‑вот вручу документ о своем высшем образовании отцу. И только тогда он поспособствует обучению в той самой студии. Оно‑то далеко не бесплатное. Моя дипломная работа уже у меня в кармане. На итоговом экзамене не будет Гольцмана, а значит, как‑нибудь да спишу. Только меня тянет на дно этот чертов долг по эконометрике. Надеюсь, совет Антохи про «Зачета. нет» поможет выплыть к берегам Калифорнии.

А раз уж меня выгнали с пары, то расценю это как намек судьбы, что нужно найти тихое и уединенное место, чтобы наконец решить свою остро нарисовавшуюся проблему. И я знаю, куда идти. Это крохотная подсобка на цокольном этаже, заваленная кипами старых журналов и дипломов. Моя личная тайная комната, случайно обнаруженная еще на втором курсе. Там легко вскрывается замок, и на моей памяти ни разу никто не являлся туда, пока я тихо отсиживался, прогуливая какую‑нибудь пару. Поправив рюкзак на плече, направляюсь к лестнице по пустому коридору. Поэтому никто не видит, как я, оказавшись на цокольном этаже, закатив рукава толстовки, легким движением руки открываю хлипкий замок и скрываюсь за дверью.

Здесь воняет сыростью и пылью, гнетущий полумрак и десятки захламленных коробками стеллажей, стоящих один к одному. Я кидаю рюкзак на подоконник и пристраиваюсь туда же. Приоткрыв форточку, впускаю свежий воздух и достаю из кармана джинсов телефон. Как только вижу яркий значок приложения «Зачета. нет» на его экране, мысленно прощаюсь со всеми своими проблемами.

Вдруг слышу, как щелкает замок в дверях. Я настороженно замираю. Какого черта? Здесь же никогда никого не бывает. Ну кроме меня и Антохи. Только вот он на консультационной паре. Я сразу же прячу телефон в карман, хватаю рюкзак, за секунду слетаю с подоконника и буквально прилипаю спиной к стеллажам в самом углу.

– Куда поставить коробку? Сюда? – слышу басистый бубнеж.

– Ага, здесь ставь, – вклинивается девчачий голос.

Что‑то стукает и брякает, а я так и стою неподвижно, как солдатик. Кто это? И чего они вообще здесь делают? Надеюсь, сейчас эти двое свалят отсюда. Но куда там…

– Готово. Пойдем ко всем в актовый зал? – интересуется парень, его голос мне кажется знакомым.

– Угу, идем, – как‑то очень грустно вздыхает девочка. И я готовлюсь мысленно похвалить ее за быструю сообразительность, но… – Леш, подожди. Можно с тобой поговорить? – По интонации девицы мне сразу становится понятно, что она нервничает. А я нетерпеливо закатываю глаза. Да идите уже отсюда!

– Конечно, говори. – Тот самый Леша натянуто вздыхает.

Не знаю почему, но меня вдруг резко одолевает любопытство. Осторожно наклоняю голову к щели между коробками на стеллаже, и мой взгляд попадает ровно на этих двоих незваных болтунов.

Первым я вижу парня. Так вот почему его голос показался мне знакомым. Это же Леха Смирнов. Смазливый второкурсник, блондинчик с экономического факультета. Терпеть его не могу. Доводилось с ним общаться. Строит из себя такого правильного и честного. А‑ля типичный сын маминой подруги: отличник, спортсмен и при деньгах. Вечно ходит в наглаженных рубашках и брюках. Сегодня не исключение. При встрече с ним мне так и хочется запихнуть два пальца в рот и сделать «бу‑э», ведь я‑то лично знаком с его гадкой натурой.

А вот девочка… Высокая, сутулая, одета как с рынка: бесформенные джинсы, рубашка в цветочек и кардиган с рюшами. Темные волосы зализаны в тугой мышиный хвост. Я точно вижу ее в первый раз. Оно и неудивительно. На такое мои глаза бы никогда не глянули. Типичная ботаничка. Но любопытство разыгрывается во мне все сильнее. Что такой сладкий мальчик, как Смирнов, делает здесь с этой мисс посредственность?

– Леша, я просто… Я подумала… – мямлит девчонка. – Может, ты… точнее, мы… Ну… сходим куда‑нибудь?

Я округляю глаза и снова прячу свой любопытный нос за коробки. Это весьма неожиданно.

– Синичкина, в каком смысле сходим? Вдвоем? – Смирнов явно ошарашен.

– Да, в кафе, например, – слышу, как голос девочки становится еще тише и неувереннее.

– Слу‑ушай, Олесь, – тянет Смирнов, и по его вялой интонации я понимаю, что ни в какое кафе он идти не собирается. Даже становится как‑то жалко девчонку. – Ты хорошая. Правда… – Я едва сдерживаю смешок. – Но нет.

– Почему? – шепчет девочка, а мне хочется вздохнуть и покачать головой. Ну вот куда она сунулась, а? Смешно же!

– Потому что я не могу ответить тебе взаимностью. Дело не в тебе, – продолжает Леша, а я не могу удержаться от улыбки. О, ну конечно, куда ж без этой фразы. Сам не раз говорил подобное. – Ты правда хорошая… Как друг. Спасибо тебе, что помогаешь мне с делами студенческого совета. Но… В общем, извини…

В каморке повисает тишина. Не дышу и я. Подглядывать и подслушивать – это, конечно, нехорошо, но, черт возьми, интересно ведь!

– Я поняла. Все нормально, Леш. – Голос девочки дрожит.

– И еще, Лесь… Называй меня Алекс. Я же тебя уже просил. Хорошо?

И я опять беззвучно кривлюсь. Алекс, ну конечно!

– Ну… это… Я пойду? – с надеждой интересуется Смирнов.

– Да, конечно. Я догоню. Мне здесь надо… доделать кое‑что, – сдавленно шепчет девчонка.

А во мне гаснет всяческая надежда на то, что меня наконец оставят здесь одного. Потому что блондинчик, пробормотав что‑то вежливое про «ты хорошая, но без обид», уходит, а вот Синичкина Олеся остается.

И я остаюсь. Все там же, за стеллажами. Жду, когда и она наконец уйдет. Но я слышу лишь тихие всхлипывания. Сцепляю зубы и зажмуриваюсь. Только не девчачьи истерики! Чувствую себя уже очень глупо, стоя там же, в углу подсобки. Особенно когда всхлипы становятся громче. Похоже, мне придется уйти отсюда самому. Зажав в руке лямку рюкзака, я делаю решительный шаг вперед из своего укрытия…

– Да не реви ты. – Я громко вздыхаю.

– Боже! Господи! – Девочка подпрыгивает на месте, как от разряда тока.

– Нет, всего лишь Максим Ольховский, – тяну широкую улыбку.

Огромные зареванные глаза смотрят на меня с диким испугом.

– К‑к‑как т‑ты здесь оказался?

– Через дверь, – указываю на нее подбородком.

– Ты взломал замок?

– Чего его взламывать? Подергал ручку, и он сам взломался.

– И давно ты здесь? – Синичкина перепуганно засыпает меня вопросами.