Моё сводное наваждение

– Ты меня все больше озадачиваешь, фенек. Но в конце концов я узнаю твои замыслы. Даю слово.

«Какие такие замыслы?» – удивляюсь я еще больше. И оказывается, вслух.

– Тебе лучше знать, – усмехается Мирон и заходит в дом, бросив напоследок: – Хорошо, что сменила розовый. Вот только я все равно не впечатлен.

Вот же!.. Черт!

Его замечание вызывает во мне протест, внутри неприятно жжет.

Этот парень снова и снова вынуждает меня злиться! И мне ужасно не нравится это состояние. Оно меня пугает!

Стараюсь дышать ровно, разжимаю сжавшиеся в кулаки пальцы, прикрываю глаза.

Я надела этот комбинезон ради себя. Не ради него. И неважно, если он подумал, что я якобы хотела его впечатлить. Умник нашелся. Вот. Да.

Я выдыхаю, встряхиваю головой и иду в столовую.

Все уже на своих местах. Ждут меня. И мне мгновенно становится стыдно за свою неконтролируемую вспышку злости.

– Всем доброго вечера, – негромко говорю я, направляясь к своему месту. – Прошу прощения за опоздание.

Галина на это хмыкает, но молчит.

– Как прошел день, Люба? – интересуется папа, как только я сажусь. – Нормально добралась до дома?

Вот здесь‑то Галина и берет слово:

– О, дорогой. Мне срочно нужно было по делам, поэтому Любе пришлось взять такси. Но я уверена в том, что она доехала с комфортом, верно, Любочка?

– Верно, – усмехается Мирон.

Галина бросает на него озадаченный взгляд, а Никита объясняет:

– Я попросил Мирона ее забрать, а затем мы все гуляли во дворе, и даже попрыгали с Любой на батуте! Нам было очень весело!

– Рад за вас, Ник, – улыбается ему папа, кивает, кажется, с благодарностью Мирону, а затем спрашивает у Галины: – Очередная распродажа в ЦУМе, которую нельзя было пропустить? И узнала ты о ней, конечно, в то время, когда нужно было забирать Любу.

– На что ты намекаешь, Андрей? – возмущенно сопит та. – Машина Мирона еще лучше, чем такси, в котором, я уверена, с твоей дочерью ничего не случилось бы.

Мне не нравится, что они могут разругаться из‑за меня, поэтому, видя, как опасно блестят глаза отца, я накрываю ладонью его сжатые на вилке пальцы и впервые вслух называю его так, как и положено дочке звать своего отца:

– Папа… Галина права: машина Мирона даже лучше, чем такси…

Я краснею под взглядом отца и последние слова говорю едва слышно.

Папа выглядит… приятно удивленным, словно мечтал, что это когда‑нибудь произойдет, но не ожидал, что так скоро. Отвожу глаза и натыкаюсь на прищуренный взгляд Мирона.

Вот что он на этот раз себе придумал?

В последнюю очередь я коротко смотрю на Галину. Довольной она точно не выглядит. И она же меняет тему разговора:

– Мирон, до меня дошли слухи, что сегодня вечеринка у твоей подруги Марины. Ты наверняка приглашен, и я хочу предложить тебе взять с собой нашу Любочку. Познакомишь ее со своими друзьями, поможешь ей завести собственных. Тебе же не составит труда помочь своей сестре?

– Возможно, стоит для начала поинтересоваться у Любы, хочет ли она пойти, – замечает папа. – Что думаешь, Люба?

– Да, сестренка, что думаешь? – подобравшись, насмешливо спрашивает Мирон. – Так как моим мнением по ошибке поинтересовались в первую очередь, я уже могу ответить, что я, если что, не против взять тебя с собой.

Плохо дело.

В ушах начинает шуметь, пульс зашкаливает. Я знаю, что ничего хорошего меня не ждет на этой вечеринке. Но папа смотрит так, словно это мероприятие спасет меня по меньшей мере от скуки, по большей – от вселенского зла. Вероятно, он не хочет, чтобы я сидела одна в воскресный вечер, когда мои сверстники развлекаются.

Странно, что, несмотря на свое состояние и плохое предчувствие, я все равно хочу пойти, верно? И не для того, чтобы угодить отцу, а для того, чтобы провести побольше времени с тем, кто буквально сводит меня с ума. Кого я вообще до конца сегодняшнего дня видеть не хотела.

– С удовольствием пойду с тобой на вечеринку, Мирон, – тихо, но вежливо отвечаю я.

Значит, я странная. Даже для самой себя.

 

Глава 7

Мирон

 

Она странная.

Ее напугала идея пойти со мной на вечеринку, но она все равно согласилась. Хочет угодить? Но кому? Мне? Андрею? Моей маме?

Что она, черт возьми, задумала?

Я всегда легко догадывался, что на уме у той или иной девчонки, но с фенеком… Таких, как она, я еще не встречал.

Моя мать откровенно ее подставляет с машиной, наивно полагая, что та при отце поведет себя как безропотная овечка – я узнал продавливающий тон матери, когда она обращалась к Любе. Но Люба даже и не подумала настраивать Андрея против жены, больше того, испугалась, что они из‑за нее поцапаются. Что это? Какая‑то хитрая тактика? Логичнее же было сделать несчастный вид, чтобы Андрей полностью встал на ее сторону, если она действительно, как предполагает мать, хочет им вертеть, как ей вздумается. Значит, она подстраивается и под мою маму.

Далее, Никита. Андрей души в нем не чает, что делает моего брата еще одним рычагом в ее игре. По сути, ей на него должно быть плевать, но то искреннее веселье на батуте… Разве такое можно сыграть? И удивление в ответ на мой наезд. Такая великолепная актриса? Еще один талант, о котором она умолчала? Потому что раньше, до переезда в наш дом, она не особо рвалась с ним общаться, так? Так.

Теперь я. Я ожидал, что она начнет подмазываться, извиняться, когда предложил ей отправляться пешком, но она и правда собралась идти на своих двоих. При этом переоделась, когда я заметил, что ей не идет розовый.

Получается, она решила, типа, подружиться с каждым из нас, угождая? Чтобы мы и мысли не допустили, что она способна на что‑то гнусное? Или она реально привыкла угождать каждому? Подстраиваться под всех, не имея собственного мнения? В таком случае она жесть какая жалкая. И это досадно. Потому что мысль о достойном противнике приятнее, чем идея стать монстром для бедной и невинной девочки.

Но делать выводы рано. Нужно больше времени. Хорошо, что оно у меня есть.

Маринка уже завалила мне мессенджер вопросами, когда же я буду, поэтому я решаю, что пора ехать. Кстати, у нашего фенека во всех социальных сетях закрытый профиль. Подозрительно, правда?