Моё сводное наваждение

– Нет, – отвечаю я резко и, чтобы озадаченные парни не придумали ничего лишнего, смеюсь: – Фил второй, после меня, красавчик, а ты где‑то на месте шестом. Так что, не катишь ты, Арс, сорян.

Мы все ржём, и как раз в этот момент Маринка подводит под локоток в нашу компанию донельзя смущённого фенека.

– Ребят, моя новая подруга и по совместительству сводная сестра нашего Мирона – Люба.

– Всем привет, – едва слышно шепчет фенек, не поднимая глаз.

И я не понимаю, что чувствую. С одной стороны, я ей не верю. С другой – если она реально такая скромница – это жесть. С третьей – мне не нравится, как Маринка корчит рожу, позади её спины и как остальные девчонки смотрят на неё с презрением, пытаясь сдержать смех, а парни разочарованно кривятся. Ожидали от рыжей больше огня?

Я не скрывал от них, что вскоре моя сводная сестра будет жить в нашем доме. Возможно, даже выражался с некоторым негативом об изменениях в семье, но сейчас… Всего на секунду представив, что она такая, какая есть, мне неожиданно становится стыдно. За друзей. За себя.

Неприятное ощущение.

Потому, встряхнув головой, я отхожу к Кристи, стоящей у распахнутых в дом дверей, незаметно кивнув Филиппу. Тот мгновенно подскакивает к фенеку и стукает свой стакан о её в знак приятного знакомства.

– Ты сегодня трезвенник? – томно интересуется Кристи и облизывает свои пухлые губы, когда я перевожу взгляд на неё.

– Нет, – бросаю я, мгновенно теряя к ней интерес и делаю мнимый глоток для виду.

Кажется, мой план работает: фенек краснеет от внимания Фила, улыбается робко. Жаль я не слышу о чём они говорят. Маринка тоже рядом, нет‑нет да и вынуждает её делать очередной глоток спиртного. Похоже, она не совсем отказалась от плана моей матери, который наверняка состоял в том, чтобы как следует напоить Любу и показать Андрею, что ей нельзя доверять. Меня это почему‑то злит. Злит меня и то, что Арс всё же позволяет себе тоже к ней подкатить: обнимает её хрупкие плечики своей ручищей, склоняется к уху, чтобы шепнуть какаю‑нибудь пошлость, вынуждая фенека краснеть от смущения. Почему она не скинет с себя его руку? Приятно внимание? Или боится расстроить этого придурка?

Наши глаза встречаются, и я тут же отвожу взгляд и улыбаюсь Кристи, которая обхватывает своими пальцами мою руку со стаканом и тянет на себя, чтобы отпить из него, при этом её взгляд призывно темнеет, намекая на то, что она совсем не против того, чтобы её губ коснулись не только стенки моего стакана.

Всё просто и понятно. Почему с фенеком не так?

Потому что у неё отсутствует желание соблазнять? Потому что она что‑то большее, чем милая мордашка и ладная фигурка?  Потому что она, в принципе, не такая, как другие?

Хмыкаю на попытки Кристи соблазнить меня и смотрю в сторону фенека. Но её там нет.

Арса я тоже не вижу.

В груди нарастает какое‑то незнакомое чувство. Тревога? Досада?

Что, чёрт возьми, со мной происходит? Не маленькая, ведь, девочка! Сможет постоять за себя при случае. Сможет ведь?

А затем я припоминаю, как она решительно собралась идти домой пешком, её прерывистый вздох… Чертыхаюсь вслух и иду на поиски своего, раздражающего до скрипа зубов, фенека.

 

Глава 8. Любовь

 

Какая же я глупая…

Мирон взял меня с собой, чтобы лишний раз поиздеваться. Не иначе. И друзей подговорил. А как ещё объяснить их неожиданное навязчивое внимание? Марина явно не из тех, кто захочет дружить с такой, как я. Она раскрепощённая, уверенная в себе, красивая. Какое ей дело может быть до меня, если это не подстава? Филипп и Арсений уж слишком выпячивают свой интерес. Разве, могу я им всерьёз нравиться, когда их другу не нравлюсь совсем?

– Мирону повезло с сестрёнкой, – обняв меня за плечи, шепчет Арсений, и я по инерции сморю в сторону сводного брата. Мы встречаемся глазами, и он тут же переключает внимание на блондинку рядом с ним. Наверное, между ними что‑то есть. Он ей так улыбается… Как никогда не будет улыбаться мне. А Арсений тем временем продолжает: – Такой сладкий персик.

Мне в миг становится нестерпимо неуютно, и я решаю, что вежливости на сегодня достаточно. Скидываю руку Арсения и быстро иду куда глаза глядят. Найду укромное местечко и посижу там. Подальше от всех этих притворщиков. Подальше от Мирона, которому плевать на мои чувства. На меня саму.

Какая же я глупая…

Почему мне так важно ему нравиться? Он же не сделал мне ничего хорошего! Ни разу не проявил себя ко мне по‑доброму! Даже забирая меня с урока балета, вёл себя отвратительно. Хватит! Не хочет со мной общаться и не надо!

Я открываю дверь в оранжерею и смотрю себе за плечо, убеждаясь, что меня никто не видит. И тут же врезаюсь в кого‑то. Сильные руки подхватывают меня за талию, не позволяя упасть, а над головой звучит улыбающийся голос:

– Прости. Не заметил тебя. Тебе говорили, что ты невероятно маленькая?

– Я и сама это знаю, – бурчу я на волне своего плохого настроения и распрямляюсь, высвобождаясь из чужих рук. – Наверное, поэтому мама настояла на том, чтобы я занималась балетом. Видимо, думала, что это поможет мне вытянуться.

Я говорю сама с собой, отдаляясь от места столкновения, даже толком не взглянув на парня. И совсем не ожидаю, что он меня услышит и, тем более, рассмеётся.

– Стой. Как тебя зовут, огонёк?

Я замираю на месте и оборачиваюсь к шагающему ко мне парню. Он улыбается и выглядит гораздо старше собравшихся здесь ребят. Такой же самоуверенный, как Мирон, но не такой красивый, как мой сводный брат.

– Люба, – смущаюсь я под его пристальным взглядом.

– А я Виталий, старший брат Марины. Откуда знаешь мою сестру?

– Эм… Мы с ней познакомились только что. Я пришла сюда со своим сводным братом. Мирон. Его ты наверняка знаешь.

– Знаю. Не повезло тебе с братцем, – вновь смеётся Виталий.

– Почему?

– Просто поверь мне на слово. Присядем? – указывает он лавку рядом со мной. – Значит, занимаешься балетом по принуждению? А чем бы хотела заняться вместо него?

Я несколько секунд в неверии смотрю на усевшегося на лавочку парня. Ему правда интересно? Никому и никогда это не было интересно.

– Смелей, огонёк, – хлопает он ладонью рядом с собой. – Я не кусаюсь, и мы просто поболтаем. Я ещё ни разу не встречал на вечеринках Маринки того, кого интересно было бы послушать.