Моё сводное наваждение

– Что же ты, Любочка, совсем не участвуешь в разговоре? Расскажи нам немного о себе? – тут же предлагает она. – Мы же совершенно ничего о тебе не знаем.

Сомневаюсь, что совершенно ничего, впрочем, как и сомневаюсь, что смогу рассказать что‑то, чего она может не знать. Опускаю глаза на свои руки, пальцы которых теребят подол сарафана и тихо перечисляю:

– Я хожу на уроки балета, изучаю иностранные языки: английский, немецкий и французский. Раз в неделю посещаю занятия по фортепьяно. И в этом году у меня получилось поступить в высшую школу бизнеса МГУ.

О том, что я люблю сочинять песни и петь, умалчиваю. Как и о многом другом, чем по настоянию мамы пробовала заниматься, но она решала, что у меня не выходит. Пробовали мы, кстати говоря, многое, но в итоге мама остановилась на балете, языках и фортепьяно. Занятия, по её мнению, очень подходящие для воспитанной, молодой "леди". А школа бизнеса нам нужна для того, чтобы я сама смогла обеспечить своё будущее. Так как удачно выйти замуж мне не светит – сорта не того.

Иной раз я очень жалела, что не похожа на своих бабушку и маму. Потому что мне казалось, что это их разочаровывает и расстраивает. А с другой стороны, радовалась, что мне не придётся всю жизнь жить, как они – за чей‑нибудь счёт. Пусть менеджмент не мечта моей жизни, но иметь хорошее образование лучше, чем пытаться привлечь состоятельного мужчину. Учитывая то, что я абсолютно не умею общаться с парнями.

– Ну, дорогая, я была бы удивлена, если бы ты не поступила, учитывая финансирование твоего отца.

– И ты будешь‑таки удивлена, Галина, – усмехается папа. – Мало просто заплатить за обучение, нужно, кроме этого, сдать вступительные экзамены. Странно, что ты об этом не знаешь, учитывая то, что твой сын их удачно сдал и тоже будет там учиться.

Что?

Я бездумно поднимаю глаза на Мирона, удивлённая тем, что мы ещё и учится будем вместе и успеваю заметить, как он едва заметно кривится от досады. И сдаётся мне, причина этой досады не наш совпавший выбор профиля, а неосведомлённость его матери в его делах и, напротив, осведомлённость моего папы.

– Я… – теряется Галина и смотрит на своего сына, кажется, в поисках поддержки.

– Не успел ей сообщить, что сделал свой выбор в пользу бизнеса, – равнодушно пожимает тот плечами, а затем отталкивается от спинки стула и ставит свои локти на стол, прищурившись на папу: – А вот откуда об этом знаешь ты – вопрос.

– Мне, видишь ли, в принципе, нравится быть в курсе дел членов моей семьи.

– Что, даже номинальных?

– Перестань, Мирон. Не помню, чтобы я относился к тебе, как к чужому, – напряжённо отвечает отец.

Кажется, это не первый их подобный разговор…

– Можешь больше не утруждаться, – зло бросает парень. – Теперь, когда рядом есть родная дочь – тебе должно хватать забот о ней и Никите, а мои дела, пусть остаются моими. – После этих слов он встаёт из‑за стола и идёт на выход: – На ужин меня не ждите.

– Андрей, – укоризненно произносит Галина, бросив на меня недовольный взгляд.

Кажется, я была права в том, что далеко не все люди в этом доме рады моему к ним переезду. Если не хуже…

 

Глава 3. Мирон

 

– Скучаешь, красавчик? – определяет свою шикарную задницу Маринка на диван рядом со мной и тянется к моему лицу своими надутыми, обмазанными блеском губами.

В последний момент отворачиваюсь, потому липкий след остаётся на моей щеке, а не губах, на что следом раздаётся её недовольное сопение.

– Я не умею скучать, малыш, – выразительно поднимаю я брови и обнимаю её худые плечи одной рукой. Та мгновенно облепляет своим телом мой бок и начинает кружить длинным ноготком по футболке на моей груди. Кажется, у моей новой "сестрички" короткие и бесцветные ногти. К чему бы мне об этом думать?

– Как прошёл день? – интересуется Марина.

– Нормально, – бросаю я и вновь вызываю её недовольное сопение тем, что поднимаюсь с места, чтобы поприветствовать своего друга.

– Здоров! – жмёт мою руку Савва и хлопает другой по спине.

– Привет, – киваю я, сажусь обратно и, не глядя, говорю Маринке: – Исчезни минут на десять.

Та досадливо фыркает, но просьбу мою исполняет, специально раскачивая бёдрами из стороны в сторону, покидая нашу вип‑зону. Нет, мы с ней не состоим в отношениях, на которые, возможно, она рассчитывает. Просто варимся в одном кругу общения, и иногда мне удобен её интерес ко мне.

Савва опускается в кресло напротив меня и серьёзно спрашивает:

– Какие‑то проблемы?

– Никаких, – равнодушно жму я плечами и отворачиваюсь в сторону.

– Излагай, – усмехнувшись, предлагает друг. – Вижу, что настроение паршивое не просто так.

Савва старше меня на три года и уже владеет фирмой звукозаписи, любезно предоставленной ему отцом. Парень он толковый, несмотря на то что является представителем золотой молодежи. Наверное, поэтому он мне ближе прочих моих приятелей.

– Да отчим опять суёт свой нос в мои дела, – скривившись, произношу я. – Как‑то вынюхал, что я поступил на менеджмент. Плюс, моя "сестричка" будет учиться там же.

– Кстати. Что она из себя представляет?

– Хрен её знает. То ли реально серая мышь, то ли делает вид. Ещё не разобрался.

– Но разобраться планируешь? – с каким‑то подтекстом давит он лыбу.

– Мой наивный братишка ею очарован. А я не хочу, чтобы она ему как‑то навредила, если вознамерится.

– Так он и её брат тоже. Или подавать дурной пример лишь твоя прерогатива? – ржёт Савва.

– Заткнись.

С братом у нас отношения натянутые, но я люблю этого маленького засранца. Да, не подпускаю его близко, часто прикалываюсь над ним, злю. Но ему и без меня хватает внимания отца и матери. Вот только, если моя малявка‑сестричка вздумает его как‑то обидеть – она не жилец.

Блин, даже не верится, что она моя ровесница – такая крохотная, что жесть. А как она похожа на своего папаню… Разве, что овал лица другой, да носик вздёрнут, как у лисички. Точно же, лиса. Маленькая, рыжая и хитрая плутовка. У них даже название своё есть, не помню какое. И её глаза. Такие же насыщено‑синие, как у Андрея, но их выражение… Смесь наивности, застенчивости и неуверенности в себе. И что‑то ещё. Притворство? Всё таже хитрость? Хрен знает, но я обязательно разберусь.