Моё-твоё сердце

– Но всему своё время. Пока мы будем действовать поэтапно и надеяться на лучшее.

Надеяться на лучшее. Неплохой план, да? Вот только сложно надеяться на лучшее, когда у тебя черепно‑мозговая травма, отёк мозга и туманные перспективы. Когда твоя мама бледна, как сама смерть, а отец чувствует себя бесполезным, наверное, впервые в жизни. И уж тем более, когда ты смотришь на всё это из потустороннего мира.

А ещё, когда твоя подруга целый год врала тебе и чуть не угробила. Но она оставалась единственной ниточкой, что связывала меня с самой собой. С жизнью.

К противному, но уже привычному писку аппаратуры пристроился гудок папиного телефона.

– Извините. Я отойду.

Папа высвободился из маминой хватки, взглянул на экран мобильника и поспешил покинуть палату. Мне тоже захотелось выйти. Впервые за всё то время, что я бездумно провела в палате, мне срочно понадобилось вырваться из неё. Как птица вырывается из клетки. Вот только как далеко я смогу улететь, когда мне подрезали крылья?

Я поспешила за папой, чтобы проскользнуть в дверь. Мало ли самой мне не выйти из комнаты? Я ведь не могу дотрагиваться до людей, может, и дверные ручки не могу поворачивать?

Но папа так резко шмыгнул наружу, что я не успела выйти за ним следом и лишь заметила, как дверь движется мне навстречу. Будь я тем телом, что сейчас лежало на койке, меня бы смачно долбануло по лбу. Обзавелась бы второй черепно‑мозговой. Но я была чем‑то вроде облака воздуха. И дверь просто прошла сквозь меня и захлопнулась. А я очутилась в коридоре.

Папа отошёл в сторону, в безлюдный пятачок с окном, где ему точно никто не помешал бы. Я собиралась пойти в другую сторону, осмотреться, побродить, побыть вдали от самой себя, но что‑то меня остановило. Выражение лица папы встревожило меня. Он сжал губы так сильно, что кожа вокруг побелела. Никогда не видела, чтобы папины руки тряслись, а теперь они прямо скакали, когда он подносил телефон к уху и поправлял волосы. Сегодня они не уложены как обычно, на папе не костюм‑тройка как обычно, и он сам не свой. Не как обычно. Ведь он глава отдела корпоративной ответственности. Уж не представляю, что это значит, но думаю, он привык разбираться со стрессом и с эмоциями. Но сейчас эмоции владели им.

Поэтому я не пошла на больничный променад, а свернула к окну вслед за ним. Я не успела заметить на экране имя звонившего – папа уже прислонил телефон к уху и произнёс:

– Слушаю.

Я стояла так близко к отцу, как только могла, чтобы случайно всё же не коснуться его, не напугать до обморока. Всматривалась в его лицо и вслушивалась в то, что говорит собеседник. Но слышала лишь гул голоса. По звучанию – мужской, но что говорит – не разобрать.

Папа сглотнул и произнёс в трубку:

– Да, сержант Шеффилд.

Сержант? С каких пор папа дружит с полицией? Бормотание на том конце. Молчание отца. Я всматривалась в его лицо, но видела лишь бледную копию своего папочки. Испуганного, потерянного, ошарашенного. Он мог решить любые вопросы, связанные с финансами, «Ллойд Кэпитал», страхованием, оплатой счетов, устройством механики, строительством. Но он не знал, как справиться с тем, что его дочь может не очнуться.

– Вы уверены? – Спросил отец, и я стала вслушиваться в десять раз сильнее, но всё тщетно. – Мгм. Мгм. Господи. Вы знаете, кто это мог быть?

Что происходит? Почему какой‑то полицейский звонит моему отцу и доводит чуть ли не до инфаркта? Это по поводу аварии, не иначе. Но при чём здесь полиция? Страховая, ремонтная мастерская, в конце концов. Хоть виновата и Тедди – она сидела за рулём – но у её мамы не будет столько денег, чтобы восстановить «мустанг» Джейка, а мой отец слишком добр, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Чтобы измерять наши жизни деньгами.

– Но кому вообще могло понадобиться такое? Они ведь всего лишь подростки! – Папа выдохнул весь кислород из лёгких и потёр глаза. – Боже, нет… Я не знаю, кому это выгодно. Не было у моей дочери врагов! Извините, я… весь на взводе. Понимаю, это ваша работа. Нет, я не знаю, где Джейк.

Врагов? Коп спрашивал отца, хотел ли кто‑то причинить мне вред? Это ведь несчастный случай! Ошибка Тедди, стечение обстоятельств, кара небесная, да что угодно, но не то, о чём твердил этот полицейский.

И Джейк… почему его разыскивали?

– Лучше я сам с ней поговорю. – Продолжал отец, глядя в окно, но ничего не видя. – Кейт очень переживает за Хейли и разговор с полицией может лишь ещё больше её взволновать. Но я спрошу… Да. Спасибо вам. Держите меня в курсе.

Папа сбросил вызов и заплакал. Тихо, почти беззвучно. Закрывшись ладонями от всего мира. Моё сердце сжалось – наверняка, монитор уловил это ёканье. Но мне было плевать. Мой герой плакал от того, что не мог ничего поделать, а я даже не могла обнять его и сказать, что всё будет хорошо. Ведь я не могла этого знать.

Меня разрывало на куски при виде рыдающего отца, но, как и в тот раз с приступом Дэнни, я просто стояла и смотрела на него. Полицейский не верил, что авария – несчастный случай. Он расспрашивал папу про моих врагов. Бог мой! Неужели всё это взаправду?! Я только училась мириться с тем, что гуляю себе вдали от тела, а тут ещё узнаю, что меня хотели убить! Нет, быть не может. Копам просто надо всё проверить. Но мало ли…

Моё сердце заколотило о рёбра и откуда‑то из коридора, откуда мы с папой пришли сюда, раздался мамин зов. Наверняка аппаратура, подключенная к моему бесчувственному телу, опять пляшет и вырисовывает резкие зигзаги на экране. Но я больше не вернусь в палату. Хоть в первый раз в жизни пора взять себя и свою жизнь в собственные руки. Если я умру – сегодня, завтра, через месяц – то я хотя бы умру с чистым сердцем.

Я ошибалась. Боже, как же я ошибалась. Тедди может быть не виновата в аварии и моей коме. Если тот сержант не выдумывал, то она не виновата ни в чём. Кроме предательства. Но это сейчас не так важно.

Нужно найти Тедди.

А потом того, кто пытался столкнуть нас с моста.

 

Тедди

 

Это произошло само собой. Я просто закрыла глаза, пожелала вернуться домой и… я дома. Не знаешь, куда идти или что делать со своей жизнью – просто отправляйся домой.

Ещё недавно эти старые обои в прихожей и крошечная кухня всего с тремя шкафчиками и плитой на две конфорки вызывали у меня лишь раздражение. Гараж с постоянно заедающей дверью. Моя спальня – девять на десять – куда умещалась всего лишь односпальная кровать, стол да шкаф для моих немногочисленных нарядов. К той узкой полке с книгами прибавилось ещё две – за эти годы я всё же расширила свою коллекцию, хоть чаще всего и брала книги в библиотеке.

Из окна открывался вид на спальню Хейли – ежедневное напоминание о том, что у соседей трава зеленее. С тех детских лет моя спальня всё же немного изменилась и обзавелась своим характером. Целый месяц я умоляла маму перекрасить стены во что‑то более стильное, чем детский оттенок розового, а ещё заменить занавески со звёздочками и вместо люстры‑лампочки повесить что‑то более современное. Но я всё ещё спала на той же кровати, что и в семь лет – ещё в пять лет мама купила её мне на вырост, чтобы не менять из года в год.