Муж в черном скафандре. Три года жизни с абьюзером
– Ну слонов прислала, помнишь? И еще я там видел. Много. Ты больная.
Я даже не смогла ничего ответить на этот бред. А что тут ответить? Интернет полон подобными мемами, и мы вообще‑то вместе над ними смеялись. Я очень обиделась. Но потом мы все равно помирились.
Меня не раз удивляло его поведение в ссорах. Самый первый сильный раздор мог стать последним, потому что я ушла, наслушавшись каких‑то обидных слов про мужиков, к которым я езжу между нашими встречами. Я уходила и ждала, что остановит, обнимет, скажет «погорячился». Ничего не сказал. Я уехала. Остановилась через два квартала и думаю: «А что теперь делать‑то? Заканчивать все это?»
И тут началось. Смс‑ки от несчастной жертвы.
– Сижу на улице на лавке. Как теперь без тебя жить… Домой не пойду, так и буду тут сидеть. Всю ночь. Зачем мне эта жизнь, сдохнуть осталось на лавочке.
И все в таком духе. Но без извинений. Зачем я тогда вернулась, не надо было этого делать. Но вернулась. Подумала – может, понял? Жалко стало. Чего? Наверное, больше своих чувств. Увязла уже всеми лапками.
Мой сад и начало проблем
Встречались мы примерно полгода. Потом я устала гонять каждый день за 10 км, тем более что было лето‑осень, и у меня была куча дел у папы на доме, а это еще 10 км в другую сторону.
После мамы остался большой сад сортовых плодовых деревьев – она заказывала саженцы и семена со всей страны. Яблоки, груши, слива, смородина, жимолость, малина, черноплодка, боярышник, калина, орешник, ежевика, виноград – все это у нас росло в огромных количествах, некоторые культуры по 10 кустов и больше. Мама хотела выращивать их на продажу, но успела только посадить и обиходить. А потом рак, ей было всего 56. Моя мамочка была уникальной женщиной, настоящей декабристкой – 30 лет за папой по гарнизонам, от Венгрии до Дальнего Востока. Спасибо тебе за все, родная, и прости меня.
Когда на меня свалилось все это богатство, я честно старалась справляться с урожаем: варила варенье, закрывала несчетное количество банок компота, всякие закуски, сушила. Это уж потом, из‑за отсутствия нормального ухода, кусты и деревья стали вырождаться и плодоносить все слабее. А в лето знакомства с Геной буйство ягод и фруктов еще было в самом разгаре.
– Я сегодня не смогу приехать, мне сливу надо собирать… Жалко, падает.
– Давай, давай. Вешай на уши старому замшевому оленю
В общем, одно другому стало мешать. Потом зима, по снегу еще хуже ездить. И я решила. Поговорила с папой и предложила любимому переехать ко мне. Ну ясно же было, что мы друг без друга уже не можем. Хотя Гена был вообще не в восторге:
– Всегда мне говорили – никогда не живи в примаках.
Так он называл жизнь на территории женщины, а я и слова‑то такого не слышала. Хотя, по сути, именно этим он после развода и занимался, как потом выяснилось. То у одной жил, то у другой. Словом, деваться некуда было – я никак не могла прийти на его территорию, хотя он даже начал делать на ней ремонт. У меня и дочь, и папа, и бабушка. Как я всех брошу?
– Я за два месяца евро сделаю, я все умею.
Это была правда только с одной стороны – умел он все. Но по факту «евро» было представлено дешевыми обоями и дешевой потолочной плиткой. Я не против, лишь бы было чисто, я сама никогда в роскоши не жила. Но зачем тогда преувеличивать? Так бы и сказал: «Сделаю ремонт, наведу порядок, будет чисто и красиво». Ладно, это мелочи, просто для полноты картины. Я денег и богатства не искала, я душу искала. Любое безденежье принимала спокойно, и жила бы так и дальше, если бы он не уничтожал меня морально.
Просто я верила всему, что он говорил, а по факту оказывалось большое расхождение с реальностью. Я и с этим смирилась. Вообще в этом последнем браке я смирилась почти со всем. По молодости взбрыкивала, как норовистая кобыла, терпеть ничего не хотела. Но я же поумнела, повзрослела, книг умных начиталась! И решила, что теперь с кем угодно смогу договориться, как‑то ужиться. Гордыню и нетерпимость свою засунула в нелитературное место. Научилась молчать. Я все свои силы душевные и физические положила на этот брак, большего сделать просто уже не могла. Но события развивались вопреки всем сценариям.
Началось все именно с ревности к сливе. И к тому, что он не всегда знал, где я. Конечно, это бесит всех мужчин. Но не все из‑за этого становятся злыми и неуправляемыми. Вообще ругаться можно по‑разному. Можно просто высказывать недовольство, можно поорать друг на друга и тут же пожалеть, помириться. Самый тяжелый вариант – когда слова сопровождаются злобой. Тяжелой, черной, глухой. Я поняла только теперь, почему злобу глухой называют – она никого не слышит, достучаться через нее невозможно, к логике или светлым чувствам призвать тоже… Но она стала проявляться не сразу, конечно же.
Наталья: Привет) я тоже соскучилась… но сегодня не смогу приехать
Геннадий: Ничего страшного. Я все понимаю. Дело молодое.
Наталья: Не понимаешь) у меня три ведра сливы стоит, сегодня вахта по кухне
Наталья: Заплати за интернет, поболтаем хоть
Геннадий: Хорошо. Еду помогать. Я тоже умею банки закрывать и губы закатывать.
Наталья: Ну хватит ревновать, мой лев) к банкам – это смешно) мне еще и доучиться надо, никак не могу. Вот теперь ты понимаешь, как я злилась, когда ты не звонил и не писал)
Геннадий: Врешь ты все. В один прекрасный момент ты скажешь как я старый козел мог поверить чтобы такая небесная стюардесса повелась на земного замшевого оленя.
