На осколках зазеркалья

– Согласна, – кивнула я, – но, во‑первых, для каждой она проходит по своему сценарию, а во‑вторых, у моей знакомой довольно большой срок. Если честно,  она вообще с трудом передвигается, даже по прямой.

– Простите, а о ком идёт речь? – спросила самая молодая из присутствующих. Похоже, она была здесь секретарём. – Насколько я знаю, на нашей кафедре не было беременных.

– Екатерина Краснова, – ответила я, очень официальным тоном.

– Катенька? – воскликнул седой препод. – Беременная? А я и не знал…

– Простите, конечно, но на таком сроке, её интересное положение уже сложно спрятать, – иронично прокомментировала я, но тут же вспомнила, что шла сюда с конкретной целью. – Но вернёмся к главному, по её словам, она пропустила летнюю сессию из‑за сильнейшего токсикоза, и теперь вынуждена пересдавать нужные предметы по направлениям. Сама она подняться на вашу высоту не может, поэтому, я вынуждена просить вас, господа преподаватели, вручить мне её направления. Надеюсь, вы сможете помочь бедной девочке.

Повисла тишина… Наверно, я всё‑таки перешагнула черту допустимой наглости, и сейчас меня попросту выставят за дверь.

– Простите, а вы, собственно, кто ей будите? – уточнила секретарь.

– Подруга, – с совершенно чистой совестью соврала я. Какая, в принципе разница, может, мы с ней ещё и подружимся. – Пришла с ней, потому что сама Кэтрин передвигаться почти не может.

Наверно, моя тирада, вместе с выражением лица всё‑таки сумели достучаться до глубин душ этих чопорных созданий, и спустя несколько долгих секунд всё тот же седой преподаватель, уселся напротив меня за стол и, протянув руку, попросил зачётку.

Раскрыв её на нужной странице, он что‑то там написал, затем расписался, и, заполнив ещё пару листочков, прошёл по кабинету и положил всё это перед дамой за дальним столом.

– Серафима Игоревна, вы же не откажите мне в столь мелкой просьбе, – выдал он, внимательно вглядываясь в глаза женщины. Она лишь скромно улыбнулась, и тут же расписалась в трёх местах зачётки.

– Ох, Геннадий Павлович, – отозвалась она, отдавая ему документ. – Думаете, я совсем бездушная?

– Нет, что вы… – галантно ответил он. – В вас я ни капли не сомневался.

Вернувшись обратно, мужчина протянул мне зачётку со вложенными в неё листиками, и улыбнулся.

– Передайте, пожалуйста, Катеньке, что мы с Серафимой Игоревной от всей души поздравляем её с будущим пополнением. По нашим предметам ей не нужно ничего пересдавать, – он глубоко вздохнул. – Жаль, что не все наши коллеги могут войти в положение своих студентов, и ей всё же пригодятся эти направления, но… я уверен, Катя справиться с первого раза.

Я кивнула и, поблагодарив преподавателей, собралась уходить, но уже в дверях меня снова догнал голос этого Геннадия Степановича.

– Скажите Кате, что как только она сдаст, пусть мне позвонит… номер у неё есть. Я сам к ней спущусь и улажу всё с "академом".

Я снова покорно кивнула и скрылась за дверью.

Вниз я спускалась с гордостью и чувством выполненного долга. Весёлая и довольная резво пробегала пролёты лестницы, и даже перестала злиться на Феликса.

Странно, никогда раньше не думала, что делать что‑то хорошее абсолютно бескорыстно может быть настолько приятно. Это как с подарками… только врученными от чистого сердца, без какого‑то умысла или корысти. А совесть в такие моменты просто сияет… такая довольная.

Спустившись в холл, я с удивлением обнаружила, что моя новая знакомая сидит не одна, а с моим дорогим братцем. Они что‑то увлечённо обсуждали, и лицо Кати уже перестало казаться зелёным. Да и вообще, как оказалось, эта бедное создание выглядело вполне симпатично.

Как‑то я до этого не имела возможности её рассмотреть, всё больше вглядываясь в глаза. А сейчас, подходя к сидящим на диванчике ребятам, поняла свой промах. Ведь если отбросить излишнюю бледность и болезненный вид, девочка стала бы настоящей красавицей.

И пусть сейчас её светлые волосы были стянуты в корявый пучок, это не мешало понять, что цвет «блонди» был для девушки родным. Её изящное личико, и аккуратный носик только подчёркивали в ней какую‑то ангельскую искорку, а светлые зелёные глаза делали её похожей на лесную нимфу.

В общем, глядя на всё это, я вдруг подумала, что не смогу просто так бросить это бедное создание на произвол судьбы. Было такое чувство, что встретив её, я обрела какую‑то потерянную часть себя… Забытую, заброшенную.

– Эй, систер, ты в порядке? – насмешливый тон Феликса быстро вернул меня с небес на землю. – Ты чего это у бедных беременных девочек зачётки воруешь?

– Я? Ворую? – после этих слов я искренне расхохоталась. – В таком случае, Флексик, я самый настоящий Робин Гуд. Украла у девочки зачётку, сбегала к её декану, поставила ей оценки, взяла направления и вернула… Круто, да?

С этими словами я торжественно вручила ничего не понимающей Кате её ценный документ, и с дико довольным видом плюхнулась рядом.

– Как ты это сделала? – удивлённо воскликнула девушка.

– Легко, – в моём голосе было столько гордости, что самой стало противно. – Кстати, некий Геннадий Степанович, передавал тебе огромный привет, и сказал, чтобы ты отзвонилась ему, как только всё сдашь. Он сам уладить всё с "академом".

– Арина, ты волшебница! – воскликнула девушка, которой, видимо, мой непутёвый братец, уже сообщил моё имя.

– Слушай, коль ты такая хорошая, может, и за меня пару «курсаков» сдашь? – усмехнулся Феликс.

– Щаз… – бросила, скрутив ему фигурную дулю. – А вы, как я понимаю, знакомы.

– Да, – ответила Катя, сияя теперь как кристаллы сваровски на маминых туфлях. – Мы учимся в одной группе.

– Ясно, – я повернулась к Феликсу. – Ты закончил свои дела? – он коротко кивнул, ожидая, видимо, что сейчас начну высказывать ему за часы ожидания, но я решила взять с него ответным действием. – В таком случае, давай отвезём Катю домой и отправимся уже за подарком.

Феликс замер, и только собирался возразить, как его перебила сама Екатерина.

– Не нужно, это слишком далеко. Я как‑нибудь доберусь, – постаралась она меня отговорить.

– Кать, мы тебя отвезём и точка. Не зря же я тут сидела два часа, да братик? – наверно в моём взгляде в этот момент проскользнуло нечто хищное, потому что Феликс лишь глубоко вздохнул и, не говоря ни слова, направился к машине. Мы же с Катей пошли следом. Поначалу она даже пыталась сопротивляться, прекрасно видя, что Феликс не в восторге от перспективы везти её домой, но я быстро уговорила нашу беременную смириться.

Почему‑то, мне не хотелось бросать её в таком состоянии. И пусть сейчас она выглядела куда лучше, но это не значило, что ей не станет плохо сразу же после нашего отъезда.

Как выяснилось позже, жила Катя за городом, в каком‑то забытом цивилизацией дачном посёлке.

Не знаю, как именно она добиралась до города, но даже на новеньком БМВ Феликса мы ехали туда не меньше часа.

– Кать… – позвала я, когда мы, наконец, добрались до въезда в нужный населённый пункт. – Вы что, всю жизнь живёте так далеко от города?