На осколках зазеркалья

– Ты рехнулась? Идиотка! Кем он тебя представил? Троюродной племянницей? Или дочерью друга? Ты даже хуже, чем продажная девка… ты мелочная шваль! – он выплёвывал эти слова мне в лицо, и у меня создавалось яркое ощущение, что он с удовольствием заменил бы их хлёсткими ударами.

– Отстань от меня! – прорычала я, выпутываясь из его рук. – Исчезни из моей жизни! Ты и так там уже много чего натворил! Видеть тебя не могу!

И на этой "позитивной" ноте, дверь моей комнаты снова распахнулась и глазам вошедшего Толика открылась удивительная картина нашей странной разборки. Не знаю, что он подумал, даже не представляю, что он слышал, но выглядел сейчас таким спокойным, будто ничего странного не происходило.

– Тимур, будь добр, отпусти мою дочь, – проговорил папа. – Я, конечно, понимаю, что вы давно не виделись, и вам о много нужно поговорить, но… вас ждут за столом. А значит, все свои разборки вы продолжите позже и, желательно, при мне.

– Дочь? – воскликнул ошарашенный Тим, переводя недоверчивый взгляд с Толика на меня. Не знаю, поверил он или нет, но его хватка вмиг ослабла, что позволило мне, тут же отойти на несколько шагов назад.

– Да, Тимур, дочь. Не знаю, почему ты считал иначе, и даже боюсь представить, что себе напридумывал, но… Прими, пожалуйста, сей простой факт, – он повернулся ко мне и, чмокнув в щёчку, одарил очень добрым взглядом. – Спасибо за подарок. Я даже не сомневаюсь, кто придумал подарить мне гитару. Феликсу бы такое в голову не пришло.

– Мне хотелось подарить то, что тебе понравится… Ведь свою старую шестиструнную подругу ты оставил в прошлом. Пусть же эта будет с тобой в будущем, – он снова улыбнулся и, приобняв меня за плечи, повернулся к Тиму.

– Пошли, Тимур. Пусть Рина переоденется. Не будем ей мешать, – сказано это было таким тоном, возражать которому было бы крайне глупо. Да и ситуация оказалась уж слишком неоднозначной. Поэтому Тим лишь коротко кивнул и тут же поспешил покинуть мою спальню. Правда, выглядел при этом даже более чем ошарашенным.

– А тут всё хуже, чем я думал, – изрёк Толик, подходя к двери. Я чувствовала, что ему явно хочется добавить что‑то ещё, но в последний момент он решил промолчать.

Убедившись, что они ушли, я обессилено села на кровать, пытаясь понять, что же сейчас произошло.

Ну почему Тиму нужно было появиться именно сейчас, когда моя жизнь только начала приходить в норму? Он что, моё личное проклятие, которое теперь будет вечно напоминать о прошлых ошибках?

Что он, вообще, забыл в квартире Толика? И, главное,  что теперь делать мне?

Его появление снова перевернуло мой внутренний мир вверх дном, лишив всякой возможности здраво мыслить. Было страшно… Я боялась саму себя, потому что к Тимуру меня притягивало настолько, что сопротивляться оказалось почти бессмысленно. И если бы не миллиард "но", я бы с радостью повисла на его шее и… Даже представлять не хочу, что бы ещё сделала. Но это было слишком неправильно, и все факты говорили только о том, что мне нужно держаться от него подальше. В идеале, вообще переселиться на другую планету, жаль, что пока такой возможности не было.

Мысли мои метались подобно бешеным воробьям, переключаясь с одного вопроса на другой, и больше мешали, нежели помогали принятию верного решения.

Тим, его поступок, группа, мои чувства, его ненависть… Всё сплелось в голове, не давая ни малейшей возможности прийти в себя. Но я не хотела сдаваться. И не имела ни малейшего понятия, как теперь с ним общаться, ведь мне всё равно придётся это делать, пусть хотя бы сегодня.

Сидя в центре своей большой кровати, я обхватила колени руками и уставилась в окно. Жаль, что сейчас рядом не было Ратмира, который мог просто сесть рядом и мне стало бы легче. Глупая, думала убежать от своего прошлого? А не тут‑то было. Оказывается, оно бегает куда быстрее и, догнав, уже не церемонится. Просто бьёт на поражение.

В дверь постучали.

Этот странный звук был чужд моему слуху, потому что столь замысловатый стук никто из домашних не использовал. Следовательно, ко мне пожаловал кто‑то из гостей, но я была уверена, что это точно не Тим. Тот вообще бы стучать не стал. Это факт.

– Можно… – сказала я тихо, но тот, кто был за дверью, меня прекрасно расслышал, потому что тут же воспользовался этим разрешением и вошёл внутрь.

– Привет, – знакомый доброжелательный голос заставил меня повернуться.

Нет… опять эти синие глаза. Хотя, теперь в них не было презрения, да и взгляд стал совсем другим, тёплым, что ли?

– Егор, – произнесла я имя нового гостя. И, как ни странно, на душе сразу же стало легче.

Не спрашивая разрешения, он присел рядом со мной и аккуратно приобнял.

– Он снова тебя обидел? – спросил мой бывший шеф каким‑то непривычно заботливым голосом.

– Само его присутствие выводит меня из себя и, поверь, совсем неважно, что он при этом говорит.

– Вижу всё плохо, – он обречённо вздохнул и, повернувшись ко мне, легонько улыбнулся. – Рин, поверь, он очень сожалеет о том, что произошло. И прекрасно к тебе относиться.

– Да? А я и не знала, что слова "идиотка", "продажная девка" и "мелочная шваль" теперь считаются комплиментами, – ответила грустно рассмеявшись. – А твой брат, и впрямь ко мне хорошо относиться. Знаешь, как руки заломил… даже вздохнуть больно было.

Лицо Егора мгновенно вытянулось, а по его замершим глазам было видно, что поведение Тима он не одобряет ни капельки. Но с каких интересно пор, Егор Тристанович стал моим защитником?

Стоп! А что он тут делает?

– Вижу ты больше не злишься на Тимура, – хмыкнула я, отворачиваясь к окну. А за ним сейчас на город стремительно опускались сумерки, наполняя округу мерцанием множества огоньков в домах.

– Не то чтобы я его полностью простил… – протянул парень загадочным тоном. – Да только, глядя, как он мучается от собственного промаха, мне стало его искренне жаль.

– А если я спрошу, в чём была причина вашей ссоры, ты ответишь? – не то чтобы я надеялась на неожиданную откровенность, но… всё‑таки обстановка в комнате была сейчас довольно доверительной.

– Нет, – бросил Егор, сдержано улыбнувшись.

Что ж… его ответ оказался очень даже содержательным, и спрашивать ещё что‑либо было бы просто глупо. Да и вообще, чего он явился?

– Ты пришёл узнать, не добил ли меня Тим? – с грустной усмешкой спросила я. Кстати, беседа с моим бывшим директором, напомнила мне, кто я есть, и что меня не так‑то просто растоптать. И теперь, из размазни, которой была всего пару минут назад, я снова превратилась в Рину, которая никому не позволит вытирать об себя ноги.

– Если четно, меня попросили позвать тебя к столу, – отозвался он, смущённо улыбнувшись. – Но ты показалась мне такой расстроенной.

– Забудь, что видел, – проговорила, поднимаясь с кровати. – И скажи им, что я буду через минуту.

Видя разительную перемену в моём поведении, этот парламентёр лишь усмехнулся и, не говоря больше ни слова, скрылся за дверью.