На роду написано

Однажды утром во второй половине декабря Алхан – то ли в шутку, то ли всерьёз – сказал Эмме, что сегодня сделает ей сюрприз.

– Какой? – улыбаясь, спросила она.

– Вечером узнаешь.

Эмма в приподнятом настроении шла с работы домой. Сняла в прихожей шубку из шиншиллы (подарок Али), итальянские сапоги, затем прошла на кухню. На всякий случай разогрела ужин – Алхан сказал, что придёт в начале седьмого. Бросив в рот кусочек жареной баранины, прошла в гостиную и села в кресло. Чтобы время пролетело быстрее, включила телевизор. Она так увлеклась интересной передачей, что забыла про всё на свете. Опомнившись, взглянула на часы: семь доходит. «Где мой усатенький? И где его обещанный сюрприз?»

Время восемь, девять – Эмма места себе не находила, теряясь в догадках. «Куда звонить? Кому? Джабраилу нельзя». Далеко за полночь, раздевшись, легла на разобранную постель. Попыталась уснуть, но тревожные мысли лезли в голову. Только забылась, как зазвенел будильник – шесть утра. Через силу позавтракав, стала собираться на работу. Об Алхане старалась не думать, но мысли роились в голове, бередили душу: «Может, он в командировку уехал? А сюрприз? Нет, не мог он уехать».

После работы бежала домой в надежде, что Алхан ждёт её, но вошла в прихожую – тишина. И снова вопрос: куда, кому звонить? В милицию?! Алхан ей не муж. Вспомнила, как на одной из вечеринок ей оставил домашний телефон знакомый Али – обрусевший азербайджанец, поддерживающий отношения со своими соплеменниками. Полистав записную книжку, нашла то, что искала. Набрав номер, услышала в трубке жизнерадостный детский голос. Поздоровавшись с мальчиком и попросив к телефону папу, вскоре услышала:

– Слушаю вас.

– Фарид, – как можно спокойнее обратилась к нему Эмма, – ты не забыл меня? Я жена Али…

– Помню, как тебя можно забыть? – бодрым тоном ответил мужчина. – Я даже звонил тебе два раза, хотел в ресторан пригласить, но никто не ответил.

Когда Эмма объяснила, по какому вопросу звонит, голос азербайджанца потускнел.

– Я сегодня слышал, что племянника Али… да‑да, Алхан. Так вот: вчера вечером его убили.

– За что‑о?

– Подробностей не знаю. Я только слышал, что это случилось на окраине города. Он, как говорят, шёл домой, потом его нашли мёртвым…

Не чувствуя своего тела, Эмма побрела в спальню. Раздевшись, легла на кровать. Ни о чём не хотелось думать – боялась, как бы не закричать от отчаяния, не разреветься. С трудом взяв себя в руки, через какое‑то время уснула. Проснувшись в восемь утра, удивлённо подумала: «Я не слышала, как будильник звенел? Странно». Встав с кровати, пошла в прихожую. Сняв телефонную трубку, позвонила на работу, сказав, что на сегодня берёт отгул.

Эмма снова легла в постель и стала размышлять о случившейся трагедии. «За что убили Алхана? – думала она. В том, что его убили намеренно, не было никаких сомнений. Поразмышляв, ужаснулась от своей догадки: – Наверное, кто‑то узнал, что Алхан убил своего дядю. Но кто мог догадаться, что именно Алхан убил? Он же не такой наивный, чтобы сказать кому‑то: пойду убивать Али, потому что тот отобрал у меня невесту, запятнал мою честь. А может, он не один убивал, а с кем‑то? Один он вряд ли бы справился. Да, ну и порядки у них, бесчеловечные какие‑то. Хорошо хоть я уцелела, а то ведь тоже могла под горячую руку кому‑то попасть. О‑о‑й, как я рада, что осталась целёхонькой. – У Эммы, будто камень с души свалился. – Квартира теперь своя, денег завались, драгоценностей всяких и одежды – предостаточно. Чего теперь? Мужа бы хорошего».

В пятницу вечером Эмма услышала продолжительный звонок в дверь. Посмотрев в дверной глазок, увидела двоих усатых мужчин, явно не славянской внешности. Удивилась: на улице конец декабря, жуткий холод, а они в осенних пальто и больших чёрных кепках. «Это, кажется, азербайджанцы. Что им надо?»

Спросила через дверь:

– Вы к кому?

В ответ мужской голос с сильным кавказским акцентом:

– Откройте, я отец Алхана, Муса. А со мной мой брат.

Эмма испугалась нежелательных визитёров, не зная, что делать. Секунду подумав, решила пустить: всё же отец её бывшего возлюбленного. Впустив незваных гостей, сказала, поправляя короткий халатик:

– Извините, я неважно себя чувствую, болею. А вы раздевайтесь и проходите в зал.

Пока мужчины раздевались, Эмма незаметно разглядывала их. Назвавшийся Мусой, отец Алхана, смотрелся лет на сорок с небольшим. Среднего роста, поджарый, с ястребиным носом и франтоватыми усами. Его брат с такими же усами и похожим носом выглядел лет на десять моложе. Снимая пальто, он представился Ильхамом. Поговорив о чём‑то между собой на родном языке, гости вошли в гостиную и сели на диван – Эмма опустилась в кресло. Глядя на неё пронизывающим взглядом, Муса спросил, сколько ей лет и кто её родители. Услышав, что отец у Эммы директор винзавода, а мать директор городского общепита, Муса довольно прищёлкнул языком. После этого, холодно улыбнувшись, вновь кинул на любовницу покойного сына пронизывающий взгляд.

– А теперь, женчина, – гортанным голосом произнёс он, – признавайся, как ты познакомилась с моим сыном. И если я почувствую в твоих словах ложь, пеняй на себя.

Эмма стала рассказывать, где и когда Алхан влюбился в неё. Дошла до того дня, когда она вступила в близкие отношения с Алханом. Во всех подробностях рассказала о муже и о том, каким искушённым не по годам оказался юноша. Не забыла сказать, что была от него беременна.

Муса с Ильхамом, слушая Эмму, обменивались короткими репликами, а иногда по ходу рассказа довольно цокали языками. Затем она сделала неожиданное для них признание:

– Али увёл меня у Алхана, объяснив мне, что его племянник молод для меня. А узнав, что я беременна, заставил меня сделать аборт.

Здесь Эмма сказала откровенную ложь, которую никто уже не мог опровергнуть. Мужчины, услышав, что Али заставил женщину сделать аборт, возмущёнными голосами залопотали что‑то на своём языке.

Задав молодой женщине ещё кое‑какие вопросы и получив на них подробные ответы, Муса надменно произнёс:

– Живи, женчина. Хотя я думал тебя с собой увезти. Днём бы работала, а вечерами мужчин услаждала. Но я посмотрел на тебя, послушал и решил: ради памяти сына дарую тебе свободу.

Всё время, пока шёл разговор, Эмма сидела в кресле, то кладя ногу на ногу, то ставя их на пол (она заметно волновалась). Ильхам, бегающими глазами разглядывая её обнаженные ноги, видимо, догадался, что на ней всего‑навсего один халат. Муса приметил, как ёрзает на диване младший брат, и сделал ему замечание на родном языке. Хотя и сам поглядывал на женскую красоту не глазами евнуха.

Посчитав, что все точки над «и» расставлены, мужчины встали с дивана и пошли в прихожую.

Перед уходом Муса сказал:

– Благодари Аллаха, что мы оставляем тебя целой и невредимой. И с этого дня никого не бойся, здесь тебя никто не тронет. На диване я оставил листочек со своим телефоном и адресом, позвони, если будет необходимость.