Нас нет на небесах

– Но почему ты мне потом не ответил?

– Я решил, что схожу с ума. Посмотрев на старуху, эта мысль пришла мне в голову, и я испугался, что стану как она. После решил пить снотворное, чтобы не видеть сны. Я старался не замечать видений и проходить мимо всех фантомов, которые видел. Но потом я встретил сотню мертвых. Мы были на задании, где пришлось иметь дело с большим количеством убитых. И прежде чем увидеть их тела, я увидел их в виде призраков. И тогда я понял, что псих не мог всё так предвидеть, заранее понять, какие тела он найдёт. Они кричали, пытаясь достучаться до каждого живого, но никто, кроме меня, их не видел. Тогда я вновь решил вернуться к своим снам. И, перестав пить таблетки, я опять смог видеть. После этого я получил столько информации, что едва действительно не сошёл с ума. Старуха всё‑таки что‑то смогла сделать той ночью. И знаешь, мне кажется, теперь я смогу помочь тебе.

– Что? – громко вскрикнул я.

Ничего более удивительного я не слышал за последние несколько столетий.

– Хочу помочь выйти отсюда, вообще освободиться от этого места. И, возможно, вспомнить имя и облик. И всё. Большего я не смогу. Во снах пришли только видения, как помочь в этом.

– Боже! Да и это будет невероятно! Я не мог и мечтать о таком! – с огромной радостью протараторил я.

– Тогда давай попробуем.

Давид достал камень из кармана и несколько раз повторил протяжные слоги «нииии».

– Глупо выгляжу, наверное, – обернулся он, – но именно таким, издававшим эти звуки, я увидел себя со стороны во сне.

– Это неважно, всё в порядке.

– Теперь зайди в моё тело и синхронно передвигайся со мной. Нам нужно выйти из дома, а я буду продолжать повторять этот звук.

– Конечно.

Я поступил так, как сказал мне Давид: зашёл в его тело и медленно повторял все его движения, шаг за шагом. Наконец мы открыли дверь и вскоре оказались на улице. Было уже темно, и я сначала ничего не понял, пока Давид не сказал:

– Получилось! Выходи, свободен!

– Но ведь ночь?

– До полуночи ещё далеко, просто стемнело раньше.

– Ура! – закричал я.

Моему счастью не было предела, я забегал, как ребёнок, рванул к своему озеру, проверил все норки и гнезда, а потом оглянулся и увидел позади смеющегося Давида.

– В моих снах было не только это. Завтра я ухожу, мне нужно разобраться с тем, что до меня хотят донести через сны.

– Можно мне с тобой? У меня появится хоть какой‑то смысл существовать.

Давид задумался.

– Да. Скорее всего, это будет даже хорошо.

– Я готов!

– Тогда завтра следуй за мной.

Ранним утром, когда ещё было темно, Давид попрощался с Лиорой и, взяв с собой в рюкзаке небольшое количество вещей, рукой подал мне сигнал, что пора идти. Я тоже обнял Лиору на прощание, хоть она этого не почувствовала, и, гордо шагая, отправился вслед за Давидом.

Входная дверь смотрела на восток, туда, куда не выходило ни одно наше окно, поэтому когда мы вышли, я впервые за долгое время увидел настоящий рассвет! Яркое солнце виднелось из‑за горизонта, и на озере уже появилась маленькая желто‑золотистая тропинка. Лепестки разных полевых цветов переливались всеми оттенками, купаясь в лучах раннего солнца. Росинки на траве сверкали, подобно бриллиантам. А деревья будто светились изнутри. Это оказалось настолько потрясающее зрелище, что я даже замер на секунду.

– Друг, ты идёшь? – обернулся Давид.

– Иду, – тихо ответил я.

Поразительно до сих пор, как я мог этого всего не видеть? Как мог убить себя? Дурак! Понимаешь только когда сделаешь. И ведь это я помню. Ужасно было осознать, что, ещё не умерев, но уже задыхаясь, всё можно решить. Всё! Кроме одного – уже не вылезти из этой чёртовой верёвки.

Давид снова оглянулся.

– Прости. Этот рассвет – он прекрасен! – выкрикнул я и сразу побежал за ним.

Парень улыбнулся и отправился дальше.

– Я не очень многословен, да и странно будет выглядеть со стороны, если я активно буду беседовать с тобой, ведь другие тебя не видят, – засмеялся он, – так что я буду говорить только по делу.

– Хорошо, я всё понял. Не буду задавать лишних вопросов.

– Сейчас мы идём в лес. Дорога не близкая. Идём к той точке, что я видел во сне. С тринадцати лет мне снилось это место, и мы посетим его первым делом.

Мы шли весь день. Периодически Давид останавливался, чтобы перекусить и немного передохнуть, затем снова вставал и продолжал свой путь. Мне, конечно, было крайне удивительно, как он понимал, куда нужно идти, ведь пейзаж в бесконечном лесу почти не менялся. Иногда я даже думал, что мы ходим по кругу, пока не увидел, что Давид оставляет метки, по пути ломая веточки деревьев или кустов. Затем я обратил внимание на то, что он часто смотрит в небо, на верхушки деревьев и мох, что растёт на стволах. Видимо, это и были его ориентиры, чтобы не сбиться с пути.

Постепенно темнело, и совсем скоро наступила ночь. Мы были уже очень далеко от деревни: в густом, окутанном туманом лесу. Давид разжег костёр и, достав небольшое серое покрывало из рюкзака, облокотился на толстый ствол дуба:

– Мы на месте. Давай передохнем и завтра постараемся понять, почему столько снов мне снилось именно про этот участок леса.

– Я буду охранять твой сон, друг. Мне ведь не нужно отдыхать.

Давид недолго посмотрел на костёр и вскоре уснул. Я продолжил наслаждаться миллиардами ярких звёзд, которые, как тогда казалось, можно было достать рукой, если потянуться.

Несколько часов подряд я мечтал, представляя себе, каково это – быть живым. Иметь возможность чувствовать всё мирское – море, сладости, прикосновения любимого человека. Представлял детей, друзей, соседей и настолько разошёлся, что с головой окунулся в выдуманный мир, совсем позабыв про реальность.

Тихо пели сверчки, и природа будто затаилась в предвкушении чего‑то чудесного, всё стихло, и вдруг Давид, словно ошпаренный, подскочил и принялся быстро тушить костёр. Я сразу пришёл в себя от испуга. Парень резко повернулся ко мне и выпалил:

– Видишь их?

– Нет, – ответил я, поняв, что творится что‑то неладное.

Парень задышал паром, и я понял, что резко стало прохладно.