(Не) его ребёнок. Роковая ошибка
Первым, что я сделал, так это купил себе квартиру, вторым шагом было восстановление в институте, третьим открытия собственной строительной фирмы.
– Можешь не переживать, к старому не вернусь, – отвечаю с минутной паузой, за которую лицо матери побледнело.
– Но ты…
– Напился? – перебиваю, видя, как она косится на пустые бутылки, – это всего лишь алкоголь, мне паршиво, понимаешь? Мне пор‑ши‑во! – говорю по слогам, – я семью потерял!
– Это ты из‑за той дряни?! Тебе не должно быть паршиво! Ты должен радоваться!
– Чему?! Чему я должен радоваться?! Тому, что остался без жены и ребёнка? Тому, что выгнал их на улицу?! – вскакиваю с постели.
– Ты всё правильно сделал! Так с ними и надо! Она обманула тебя! – чересчур резво вскакивает на ноги, упирает руки в бока, – эта дрянь тебе изменяла, повесила приблудыша тебе на шею, и сама уселась, ноги свои кривые свесила и радуется, что охмурила такого богатого дурака! – кричит в ответ.
– Да мне всё равно родной он мне по крови или нет! Глеб, мой сын! Жаль, что поздно осознал, жаль, что не вернуть вчерашний день, всё что я сделал, или день, когда ты пришла с этим дурацким тестом! Кто просил тебя лезть в мою семью?! Кто?! – рву глотку.
Всю ночь думал о том, каких дров наломал, прокручивал в голове всю жизнь с Алёной, заглушал внутреннюю боль спиртным, и ближе к утру понял, что безумно люблю жену и сына. Тест отрицательный! В этом есть и моя вина! Я так грезил ребёнком, что совсем слетел с катушек, заставил Алёнку пойти на ЭКО. Она согласилась, хоть и очень боялась. Каждый раз, когда эмбрион не приживался, Алёнка впадала в депрессию, я же замыкался на пару недель в себе. Она так хотел осчастливить меня отцовством, что собирала себя по кусочкам и шла на новую процедуру. И вновь неудача! Возможно, она поняла, что нам не стать родителями из‑за моих проблем, которые появились у меня после употребления запрещённых веществ, и пошла на измену. Алёна не знает, про моё грязное прошлое, но знает, что есть проблемы по зачатию, и она смогла сделать меня счастливым отцом, и если бы не мать…
– Ты что такое говоришь? Гриша! Это не твой ребёнок и я никогда его не приму! Мы найдём тебе другую девушку, здоровую, она сможет родить тебе твоего ребёночка, ты…
– Прекрати! – обрываю мать, – какая другая, какого моего ребёночка?! Ты прекрасно знаешь, что проблемы не в Алёнке, а во мне! И ты прекрасно знаешь почему! Никакой другой в моей жизни не будет, я верну жену и сына, вымолю прощенье, а ты мама, и слово плохого Алёне не скажешь и Глеба примешь, как родного, если же нет, то порог моего дома ты больше не переступишь, – качаю головой.
– Ты не посмеешь! – взвизгивает, – неужели ты променяешь меня на блудную девку с чужим выродком? Родную мать на эту шлюху?! Ты…
– Закрой рот, мама, ещё одно плохое слово про мою жену и сына, и ты меня больше никогда не увидишь, ты поняла меня? И я не промениваю тебя, я просто хочу вернуть свою семью! Я дурак, поддался эмоциям, наслушался твоих бредней, – прикрываю глаза, в голове мелькают кадры вчерашнего.
Глебка у моих ног, боль в глазах любимой, а я как последняя мразь отвернулся от них!
– Я очень надеюсь, что любовь Алёны не исчезла после моих слов, после того что я сделал, и она меня простит, вернётся назад, – говорю тихим голосом, и говорю я это не матери, говорю сам себе.
– Я не допущу этого! Я не дам тебе с ней сойтись! Убью гадину, – совершенно не слыша моего обещания, бросает угрозу в сторону Алёны.
– Только попробуй к ней приблизиться, тебе тут же будет обеспечена койка в психушке.
Глава 7
АЛЁНА
Ситников тарабаня пальцами по столу, изучал присланный ДНК тест, я надеялась на то, что он будет положительным, а Григорию прислали фальшивый, но мои надежды таяли видя выражения лица хозяина клиники.
– Тест действителен, между вашим сыном и мужем нет родства, – не отрывая взгляда от монитора компьютера, говорит Лев Борисович, – если, конечно, материалы не были подменены лаборантом, но зная Анастасию Яковлевну, продажных подчинённых она не держит, но как говорится и на старуху бывает проруха. Мы сегодня же сделаем vip‑анализ, уже завтра утром будут готовы результаты, и уже тогда будем предпринимать меры по выяснению, как такое получилось, – посмотрев на меня поверх очков, что слегка съехали вниз по переносице.
– Если действительно была допущена ошибка в вашей клинике, как нам узнать, кто настоящий отец мальчика? – задал вопрос Семён.
От вопроса мужа Юли, в груди что‑то ёкнуло! В голове за последние сутки было столько мыслей, даже рассматривая такой вариант, как о возможной ошибке клиники, я совсем не задумывалась о биологическом отце Глеба. Казалось бы, меня уже нечего боятся, но вот возможное появление левого мужика, который по воли судьбы может быть отцом Глеба, сковало душу ледяными щупальцами.
– Этот вопрос доверьте мне, если тест ДНК будет отрицательным, мы сможем найти биологического отца Глеба, если потребуется, будем проводить ДНК с клиентами, которые попадут в круг возможных претендентов, – отвечает Ситников.
– Лев Борисович, – зову доктора, – если на самом деле была допущена ошибка, я бы не хотела выяснять, чей материал был использован, – поджимаю губы, пальцами сжимаю край стола.
– Вы не хотите знать, от кого ваш ребёнок? – склоняет голову на бок.
Чувствую взгляд Семёна.
– Я не то чтобы не хочу, но вы должны сами понимать, у того мужчины тоже семья, его материал не просто так оказался в вашей клиники, он клиент, тоже пришёл за чудом, и я не хочу рушить чужую семью, – качаю головой.
– Алёна Ивановна, я всё понимаю, – начинает Ситников после минутной тишины в кабинете, – но как вы говорите, ваш муж собирается идти в суд с обвинением нас с вами в мошенничестве, к этому делу обязательно будут привлечены правоохранительные органы. Будут выяснять абсолютно все детали, к тому же моя клиника очень известна, поднимется шумиха, уж лучше будет признать наличие ошибки одного сотрудника, чем обвинение во взятке, – поясняет мужчина.
Вновь тишина, хочется возразить, но Ситников слишком реалистично обрисовывает возможную картину будущего.
– Я вас поняла, – опускаю взгляд на колени.
– Давайте мы сейчас пройдём в процедурный кабинет, и возьмём у вашего сына материал для теста, – предлагает Ситников.
В ответ только киваю, и как‑то устало поднимаюсь из‑за стола, следом Семён с Глебом.
Дальше всё, как в тумане, у Глеба берут кровь, мой малыш плачет, с ним плачу и я. Семён не отпускает нас на такси, сам везёт в их с Юлей дом. Выйдя из машины с Глебом на руках, и сделав пару шагов в сторону подъезда, и подняв взгляд, останавливаюсь. У самого подъезда стоит машина мужа, а сам Григорий стоит рядом и смотрит на нас с Глебом.
