Не самый плохой человек

Так началась дружба, между лучшим полузащитником страны и молодым перспективным игроком. Воронин был неординарной личностью. Красивый за пределами поля, он был также хорош и на нём. Его игра приковывала взгляды. По своей знаменитости за рубежом он уступал, наверное, только Льву Яшину. Валерий Воронин постоянно попадал в международные рейтинги лучших игроков, и по заслугам, считался «лицом» Советского футбола за границей. Высоко поднятая голова, умение отдать точный пас через все поле своим нападающим – были его визитной карточкой. Он был разноплановым игроком, умел сыграть на любой позиции. Так и в жизни, начитанный и умный, он мог поддержать любой разговор, в любой компании. С ним дружила и искала его общества культурная богема. Его любили чиновники и партийное руководство. Его обожал простой болельщик. Валерий Воронин умел нравиться всем, а самое главное, он умел дружить.

Для молодого парня Воронин был олицетворением того героя, которого он представлял себе в книгах, или видел в кино. Пожалуй, он был больше похож на кинозвезду, чем на футболиста. Аристократичный, одетый по заграничной моде, он поражал Илью своей нестандартностью. Какой‑то сказочностью, что ли? Харизматичностью он уступал, наверное, только первому космонавту Юрию Гагарину. Илья жадно слушал его рассказы и внимал каждому его слову. Иногда, казалось, что его всегда снимает камера, или он дает интервью – так он вжился в роль и вел себя в повседневной жизни. Публичная жизнь, узнаваемость, разговоры на камеру, ненавидимые нашими спортсменами, доставляли ему удовольствие, он даже сам искал и хотел этого. После матчей он не пытался убежать от поклонников, а сам активно с ними общался. Валерий Воронин просто был другим, не похожим ни на кого, и это без конца удивляло Илью. Наступившие в жизни перемены манили и будоражили молодого парня. Ещё вчера он сидел в школе за партой, а сегодня занимается любимым делом, в окружении легендарных и интереснейших людей. Впереди маячили невообразимые перспективы, а сейчас, он ощущал лишь – полное счастье!

***

Домой Илья возвращался поздно, пропадал на стадионе или гуляли с Лёшкой. Они были не разлей вода, всё время вместе, подружились ещё в детстве, так и шли по жизни, плечом к плечу. Вместе играли в футбол, вместе попали во взрослую команду, вместе гуляли с девчонками. Попав в основной состав «Торпедо», ребята не забывали главного, что футбол – это игра, которая должна приносить людям радость, от которой болельщики и игроки получают удовольствие. Потому они, как бывало в детстве, в свободное время играли во дворе – как это было до них, и как будет после.

Поле было самодельным, собственноручно покошенным, с деревянными воротами. С одной стороны стояла полуразрушенная церковь без купола и креста, с другой, самодельные трибуны, на которые приходили зрители разных возрастов, от мала до велика. За церковью тянулись поля, бараки, далее пятиэтажки, а дальше, за оврагом виднелись сталинские высотки. Правила игры были простые – ни судей, ни офсайдов, ни номеров на спине – одетые играют против по пояс раздетых.

– Илюха, беса тебе под ребро! Навешивай!!! − Василий бежал по диагонали от правой бровки к центру вратарской. Илья, начавший путь от своих ворот по позиции левого защитника, обвёл уже троих малышей, и не хотел останавливаться. В районе центрального круга он прокинул в "очко" Лёху и двигался дальше. Именно в этот момент и кричал Василий. Дальше Илья решил улучшить позицию, и, видимо просчитался, тут его накрыло уже почти полкоманды. Когда сохранить мяч уже не было никакой надежды, он наконец‑то навесил. Мяч перелетел всех защитников, и Василий высоко выпрыгнул, прижимая рубаху к груди, чтобы массивный крест не разбил лицо, вколотил мяч головой. Матч был окончен.

«Господи, прости меня грешного», – шептал себе под нос Василий.

– Так нечестно, вас на троих было больше, – недовольно бубнил Лёха, вставая в позу. Играли на "жопу", так называется игра, в конце которой проигравшая команда в полном составе встаёт в ворота, поворачивается спиной к противнику, а победители все по очереди пробивают с линии вратарской по этой самой пятой точке мячом.

– Ты что, несёшь? Сам считал? – Илья смеялся, устанавливая мяч на точку.

– За вас ещё Отец, Сын и Святой Дух играли, – наконец довёл свою мысль до конца Лёха и рассмеялся, правда, ненадолго.

Не дождавшись пока ударит Илья, Василий с двух шагов послал мяч точно в Лёху, причём не успевший как следует прижать ноги Лёха, получил мяч под колени, он больно ожёг его ляжки, пролетая в ворота, а это означало, что удар перебивается. Лёха упал на колени «Сука ты, отец Вася!». Василий разбегался уже во второй раз, и теперь со всей силы попал, только что поднявшемуся Лёхе точно в цель.

– Я же говорил тебе, Алексей, я отец Иоанн.

– Отец Иоанн, – потирая ушибленный зад, гундел Лёха. − Тоже мне отец, борода ещё не выросла, зато Иоанн! Конечно, лучше, чем Васька Чуркин. Отец! Иоа‑а‑анн!

Молодой священник не обижался, сняв сырую футболку, он поцеловал крест, который придерживал всю игру, и начал споро натягивать рясу.

– Да, кстати, – спохватился Илья, – я тоже всегда хотел у тебя спросить, почему Иоанн? Почему нельзя было быть отцом Василием? Тебя здесь все знают, глядишь, смеяться меньше бы стали?

Словно в подтверждение его слов, зрители, сидевшие на холме, и на развалинах церкви, продолжали соревноваться в остроумии.

– Рыжий?! Какого получить под сраку от пережитка царского режима?

– Он бы ему и в рясе попал!

– Говорят, же у них «подставь другую щеку», а получилось, молодой Войцех подставил другую булку! Какие ощущения Ленчик? Растеклась благодать по телу? Чё молчишь рыжий?

– Ощущения? Ну как у тебя, после получки. Получил, а дальше ничего не помню. Хоть в штаны навали, не было такого, и всё! – сорвался Лёха, и предусмотрительно пулей рванул через обрыв, к бараку.

Отец Иоанн, в миру и в привычной всем жизни, Васька Чуркин, очень смеялся, его в принципе забавляло это соревнование в остроумии.

– Понимаешь, мы не просто так выбираем себе имя. Ну, захотел я и стал бы Сигизмундом! Или Василиском! Нет. Имя мне дано в честь святого Иоанна Крестителя.

Илья, наконец, решился спросить, то, что по негласному закону не принято было говорить в слух.

– Вась, извини заранее, но… зачем это тебе нужно? – Дальше он заговорил быстрее, как бы извиняясь за свои слова. – Это же куча проблем, не для тебя даже, а для родственников. Почему не на завод, или в институт?

Отец Иоанн продолжал улыбаться, он прекрасно понимал, что хочет спросить Илья.

– Почему я не хочу работать, а живу за счёт необразованного народа?

Илья потупился и начал было что‑то мычать, но Василий его прервал.

– Пойми Илья, ты умный парень, не надо никогда слушать всё, что тебе говорят вокруг. Достаточно верить, но вера должна быть тверда. Тогда никто не сможет тебе ничего сделать.

– Но ведь они смеются? – осмелел Илья и обвёл рукой зрителей.

– Пусть смеются, – продолжал улыбаться Василий, – будь они уверены в своей правде, не обращали бы внимания на остальных. Вера должна быть в сердце, не бывает настоящей веры без милосердия и любви к ближнему. Мы не иждивенцы, паразитирующие на рабочем классе, а помогаем обездоленным, страждущим, даём приют тем, кто нуждается в Боге. Смеются говоришь, да они почти все крещённые, только друг перед дружкой так себя ведут.