Не вместо

– Так отчаянно стремилась прикрыть свою задницу, что смонтировала фото? – чуть не тычет мне телефоном в лицо одна из туалетных куриц. Которая Тори Браун.

– Ты всегда делаешь такие скоропалительные выводы? – спрашиваю я со смешком. – Хотя о чем это я спрашиваю? Конечно всегда. Всего неделя нового семестра, а у тебя и твоей подружки счет уже два из двух. Кстати, ты Тори или Лиза? Извини, я вас не различаю.

Не различаю, как же. Но в отличие от меня обе эти девчонки – никто, они ничего не могут, а значит, причин их помнить у меня нет. Кроме той, что знать всех студентов по именам и лицам бывает удобно. Но это уже мои личные загоны, о которых никому знать не нужно.

Кстати, вторая – Лиза – стоит поодаль с таким видом, будто сейчас хлопнется в обморок от понимания, что невольно оказалась втянута в открытый конфликт со стервой Шерил Абрамс. Не похоже, чтобы распустить обо мне слухи было ее инициативой. Она же не подозревает, что я даже к выбору своих врагов подхожу крайне основательно и вдумчиво.

Тем временем лицо Тори идет красными пятнами гнева.

– Это. Монтаж! И даже не делай вид, что не знаешь. Шторы! Они зеленые, а на лице от них рефлекса нет! Оно снято на фоне желтых предметов.

Не верить ей у меня нет никаких причин. Особенно после того, как окружающие нас люди, понимающие в рисовании больше моего, начинают перешептываться. Мой непривычный к критической оценке глаз не заметил дефекта фотографии. Но… как я, мать вашу, могла не проверить, не подделал ли Джастин фото? Сама выставила себя полной идиоткой и чуть не подставила своих девчонок с этим дресс‑кодом для вечеринки! Масконо – придурок. Неужели стоило потратить столько сил ради того, чтобы полюбоваться на голые ножки?

– Даже если так, Торилиза, с чего ты взяла, что я имею к этой фотографии хоть какое‑то отношение? – спрашиваю я, подходя к ней с удивленной улыбкой. – На ней написано, что ее сделала я? Может быть, то же самое, что и на новеньком второкурснике? – киваю я на Стефана.

Она сглатывает. Из толпы начинают звучать смешки. Потому что я продолжаю на нее надвигаться, а она отступает.

– Больше никому не нужно делать монтаж! – пытается защититься Тори.

– Ты в этом так уверена? Или ты распускаешь сплетни только обо мне? Тогда ответь, с какой стати такая честь? – И мягко продолжаю: – Что я тебе сделала? В прошлом году не пропустила твою задницу в сестринство? Или надрала ту же самую часть тела на чирлидерских соревнованиях?

– Может, еще подумаешь? Я знаю, что сделал твой брат. Лейси Уильямс моя кузина.

Понятия не имею, что творится с моим лицом, я его будто даже не чувствую. Должно быть, мертвенно побледнела. Само по себе это знание о Джеймсе не критично – все мы понимаем, что в один прекрасный день правда всплывет и нашей семье уже будет никак не защититься от злых пересудов, – но неизвестно, чем это закончится для Джеймса, если заговорят все. И еще – для меня. Ведь если дело возобновится, может вскрыться, что это я помогла брату бежать. Даже родители не знают, что я сама сунула ему в руку ключи от машины. Обвинение в побеге после причинения серьезного вреда здоровью – не то же самое, что после непреднамеренного убийства, но все равно серьезно. У Зака Эммерсона случился разрыв селезенки, а ребро проткнуло легкое. Это – именно тяжкий вред здоровью. Без госпитализации он бы не выжил.

В голове проносятся эти мысли, а губы сами выговаривают:

– Та меркантильная шлюшка, которая кинула моего брата ради золотого голливудского мальчика, после чего Джеймс уехал из штата? У нее ко мне есть какие‑то претензии? Ну, пусть приходит сама – поговорим.

 

– Все было не так! – рычит Тори и краснеет. Но ей ли не знать, что одну и ту же ситуацию можно вывернуть как угодно удобно.

– А как было? Не помню, чтобы в последнюю нашу встречу Лейси жаждала поделиться подробностями. Она, наконец, разговорилась? Тогда передавай ей привет, и что я заеду поболтать. А с тобой говорить мне не о чем, больше не смей ко мне лезть. И будь поосторожнее с общественными туалетами. Мало ли что намерещится. Надеюсь, я доходчиво объяснила?

Не выдержав, прежде чем отвернуться от Тори, я бросаю невольный взгляд на Стефана. На лицах остальных студентов испуг, но этот парень пребывает разве что в глубокой задумчивости. Мне кажется, он обо всем догадался.

 

7. Спорткомплекс открыт для студентов всегда

 

Найти Фейрстаха после пар оказывается не так‑то просто. Несмотря на то, что мотоцикл на парковке и вокруг него трется какая‑то девица, Стефана все нет. Прождав его полчаса, я начинаю обдумывать варианты, где он может быть. Задержаться в кампусе можно в трех местах: общежитии, библиотеке, спорткомплексе. Нет, в женских туалетах тоже можно, конечно, но сомневаюсь, что после такого масштабного скандала Стефан сунется туда еще раз. Он местами, может, и придурок, но уж точно не такой, как Джастин Масконо или некоторые из братьев.

То есть, еще раз: общежитие, библиотека или спорткомплекс. В первое мне соваться бессмысленно, библиотека – последнее место, где станешь искать такого парня на второй день учебы. Методом исключения остается спорткомплекс. Я вылезаю из машины и тотчас ловлю на себе взгляд дожидающейся Стефана девицы. Ощущение, словно я участница реалити‑шоу, где каждый наблюдает за моим недостойным поведением. Или у меня уже паранойя?

Наш спорткомплекс представляет собой нечто совершенно шикарное. Стараниями отца и студенческих организаций средств на его расширение и поддержание в отличном состоянии вкладывается немерено. В результате у нас имеется несколько залов для борьбы; футбольная, баскетбольная, бейсбольная площадки; несколько фитнес‑залов, отлично оборудованный тренажерный; теннисный корт; несколько столов для пинг‑понга и даже бильярд. Ах да, и еще два бассейна. Один для общего пользования, второй – для команды пловцов. Пройдет пара дней и вечеринок, студенты втянутся и снова заполнят эти помещения, ну а пока здесь почти пусто. Найти Стефана не окажется проблемой.

Игнорируя осторожность на пару со здравым смыслом, при входе я сворачиваю в сторону мужских раздевалок. Подозреваю, что после этого мне придется отбиваться от новой порции сплетен, но еще обиднее будет упустить Фейрстаха, а уже завтра разговаривать с полицией о Джеймсе.

Вот только мои обычно гениальные планы разбиваются о весьма и весьма неприятный разговор.

– Считаешь, Шер действительно отсосала тому парню? – слышу я вдалеке голос Джастина, гулко резонирующий от металлических шкафчиков, и застываю.

– Ты типа сейчас шутишь? Шерри мечтает об одном лишь Ма‑а‑айлзе. И вдруг с каким‑то левым парнем? –  смеется Бо.

Я сжимаю кулаки до такой степени, что мои наращенные гелевые «балеринки» с аквариумным френчем врезаются в ладони, грозя разорвать кожу в кровь. Я делаю несколько осторожных шагов вперед, заглядывая в каждый ряд. Джастин и Бо просто идиоты. Как можно обсуждать такие вещи в открытой раздевалке, куда может войти любой?!

– Почему нет? Думаешь, она всерьез надеется его окрутить? Я все жду, когда она повзрослеет.