Непреодолимые обстоятельства

Пожав руку Русу, тренер удалился. Размышляя о том, что заставило его так отходить спортивный инвентарь, он вышел из зала. Вся майка мокрая, по лбу стекают ручейки пота. Он шел по коридору в сторону раздевалки, мечтая о душе, когда дверь в зал для йоги отворилась и на него вывалилась какая‑то девушка – бледная, с зеленоватым лицом и округленными от ужаса глазами. Если бы Рустем не знал, что выскочила она от Элеоноры, то решил бы, что за нею кто‑то гнался. Но, судя по всему ей было плохо. О, новичкам бывает плохо после занятий в гамаках. Как‑то Элеонора рассказывала ему об этом… в неформальной обстановке. Каково же было удивление Алимова, когда он вдруг признал в девчонке с позеленевшим лицом Булку.

 

Глава 4. «Зеленое» лицо и волосатые руки

Лелька выскочила за дверь, едва сдерживая тошноту, и наткнувшись в коридоре на какого‑то мужика, смахивающего больше на гору мышц, а не на человека, жалобно пискнула:

– Где здесь кулер?

– Вам плохо, девушка? – Услышала она подозрительно знакомый баритон, но отмахнулась от этой мысли. Ей бы выйти из положения достойно, когда желудок сводит в спазме и в голове плывет, а не вслушиваться в мужские голоса. Кто‑то усадил ее на лавочку и через пару секунд в руках Лельки появился пластиковый прозрачный стакан с холодной водой.

– Пей! – Приказал баритон, и Лелька подчинилась, влив в себя спасительную жидкость. – Умница, а теперь еще один.

Волосатая рука протянула ей еще один стакан. Лелька попыталась отмахнуться, мол, хватит, на что в руку ее практически насильно впихнули еще один стакан. Иванова возмутилась: какого лешего? Может, она сама решит, когда ей пить, а когда сидеть с зеленым лицом? Она возмущенно подняла глаза, собираясь высказать владельцу волосатых рук все, что она о нем думает, и обомлела.

– Я… – Только и смогла она сказать. – Это…

Перед ней собственной персоной в потной майке стоял давнишний обидчик – божественный Аполлон.

Лелька поперхнулась воздухом и закашлялась, глядя в глаза знакомому незнакомцу.

– Тридцать три несчастья, – усмехнулся Аполлон и похлопал ее легонько по спине.

– Что вы здесь делаете? – Спросила она, сама не зная зачем. Какое ей вообще дело, где обретается этот красавчик. Уж кому, кому, а не Лельке требовать у него отчета.

– Наверное, то же, что и ты – заниматься пришел. Правда, – усмехнулась гора мышц, разглядывая бледную Лельку, – судя по всему, мое занятие прошло гораздо успешнее.

У Лельки загорелись кончики ушей. То ли от его издевки, то ли от того, как открыто он ее рассматривал, но это ей совсем не понравилось. Взяли зло и обида.

Допивая второй стакан, Лельку вдруг настигло озарение – она встретила того самого красавчика, которому в том числе хотела отомстить. План победного дефиле перед обидчиками в маленьком чёрном платье размера как S сейчас летела в тартарары. А это значит, она так и останется неотмщенной. Столько жертв напрасно, блин! Но потом Лелька решила, что её мучения стоили того, в конце концов она худела для себя и ради себя. И то, что теперь она носит на размер, а то и два меньше – её личная победа! И плевать на всяких там красавцев.

Голова, наконец, перестала кружиться, а тошнота отступила. Лелька поняла вдруг, что её охватило дикое желание испариться, провалиться сквозь землю, исчезнуть. Он, этот Аполлон, спустился не иначе как с Олимпа, а она перед ним в растянутой футболке и легинсах, с трясущимися руками и зелёным лицом.

– Тебе получше? – Усмехнулся красавчик своим бархатным голосом. Лелька посмотрела на него. Она опять осознала, что залипла, начала тонуть в его янтарных глазах. Спохватившись, она мелко закивала:

– Да, всё уже в порядке. Спасибо вам! – Сглотнула нервно. – Мне пора.

Девчонка нетвердой поступью оббежала его и юркнула в дверь женской раздевалки. Он хотел предложить отвезти её, но не успел: так быстро она ретировалась.

Рус так и стоял в коридоре, когда из зала для йоги стайкой выпорхнули девушки. Позади них грациозной походкой шла Элеонора.

– О, Рус! Привет! – Удивлённо воскликнула она. – Давно тебя не видела.

– Работа, – дежурно улыбнулся он ей, думая совершенно о другом.

Элеонора была клевой теткой. Несмотря на несколько не форматные отношения между ними вне зала, здесь она вела себя безупречно. В отличие от той же Марины. Просто их мотивы разные. Одну интересовали исключительно деньги, другую – приятная компания. Элеонора чмокнула его в щеку.

– Ждёшь кого‑то?

– Нет, столкнулся случайно с девчонкой, которая выскочила от тебя. Бежала, словно за ней вурдалаки гнались. – Пояснил он. Узнать бы хотя бы имя этой Булки.

– Ах, такая, с косой? Понравилась? – Улыбнулась Элеонора своей фирменной улыбкой. – Это новенькая, на пробное пришла.

– Как её зовут? – Игнорируя издевку, спросил он уже прямо.

Где‑то позади хлопнула дверь, но Рустем был весь внимание.

– Совсем Рус заскучал, раз на серых мышек потянуло. Спроси на ресепшн. – Отрезала она.

За его спиной послышались шаги.

– Кхм, спасибо большое, Элеонора! Я обязательно приду ещё. – Услышал он дрогнувший голос Булки. – Всего доброго!

Мимо них прошествовала девчонка, гордо задрав голову. Коса болталась и хлопала её по похудевшей попке, обтянутой джинсами. Слышала про серую мышь, совершенно точно слышала. Не бежать же за ней, да и не в его положении. А Элеонора всё‑таки, та ещё сучка. Стоит, улыбается своими ровными и белыми зубками.

– Пойду переодеваться. Рад был увидеться, Эля. – Еле выдавил из себя. Как‑то обидно стало за девчонку.

Все бабы такие, что ли?

– Пока, Рустем, заглядывай к нам! – Элеонора обворожительно улыбалась.

Она так и стояла в коридоре, наблюдая, пойдёт ли он к рецепции, спрашивать имя девчонки. Но он пошёл в раздевалку. Спросить можно и после.

***

Лелька была в бешенстве. Мало того, встретила этого Аполлона, когда готова была повидать "Ихтиандра", так ещё и Элеонора говорила о ней какие‑то гадости. Лелька пыталась убедить себя, что ей послышалось, но блин, про кого ещё можно сказать "серая мышь"? Конечно же, о ней. Только вот, зачем они вообще о ней, Лельке, разговаривали?

Она и сама не поняла, как успела переодеться так быстро. Она только хотела успеть раньше него, чтобы не столкнуться вновь. Но вышло, что вышло. И как же он был мил с Элеонорой, говорил с бархатными нотками в голосе. Но это и очевидно: не с одной Лелькой он так говорил, а со всем женским полом. А Лелька уж приняла на свой счёт, дура! Настроение испортилось окончательно. Домой она вернулась уставшая и злая, да к тому же поздно.