Непреодолимые обстоятельства

С этим неприятным чувством Рус и отправился в душ смывать с себя усталость после рабочего дня и досаду после разговора с приятелем.

 

Глава 7. Маленькое черное платье

Дато позвонил на следующий день. Как бы там ни было, как бы не было высмеяно желание Рустема узнать что‑то о конкретной персоне, выяснить информацию для друга не составило труда. И вот уже Рус сидел все на той же кровати отеля, читал смс, дублирующую всю информацию о Булке и заметил вдруг, что отчего‑то как дурак улыбается.

Эта «блаженная» улыбка и напугала, и рассмешила его. Теперь он знал, что Булка – это вовсе не Булка, а Ольга Иванова, москвичка, 25 лет от роду из простой, рабочей семьи. Отца ее на этом свете не было уже пять лет, а мать работала парикмахером в рядовом салоне в том же районе, где они и проживали в двухкомнатной квартире. Ее родители Лельки получили в конце семидесятых годов от завода, где и трудился глава семейства. Кроме Ольги у Ивановых была еще старшая дочь Татьяна, которая проживала отдельно в однушке, оставшейся от бабушки, и имела шестилетнего сына Вадима. Мужа у сестры не было.

Да уж, молодец Дато, не только информацию с ресепшн фитнес‑центра взял, а еще и у ребят из полиции запросил. Как ни крути, Дато его выручил, пусть и подкалывал по‑дружески. Выяснив все детали, Рустем задумался. Стоит ли ему вообще приближаться к Булке? Ведь, пока она даже не знала, что он следил за ней некоторое время. А вдруг его внимание ей не интересно. Или может, Булка влюблена или в отношениях. Эта мысль почему‑то разозлила. Словно ему не 32, а 16 и он – прыщавый подросток, который боится отказа. С тех пор прошло много лет и в своей жизни Рустем почти не получал отказов от женщин. Совсем не получал. Исключением была Элеонора, но и отношения с ней были совершенно не стандартные и развивались в совершенно не типичном для Руса сценарии. Когда‑то она сама остановила его, установила дистанцию между ними. Но, признаться честно, Рустема это не сильно и расстроило. Сейчас же хотелось поражать воображение Булки, одарить ее вниманием. И страх быть отвергнутым больно отозвался в душе. А так бывает только в одном случае: если ты не просто добиваешься женщину ради спортивного интереса, а влюблен в нее.

***

Прошло уже две недели с тех пор, как Лелька случайно повстречала Красавчика в фитнесе. Она так больше и не увидела Руса и это безумно огорчало. Настроение у нее все чаще было тревожным, она стала обидчивой и нервной. Мама негодовала, поражаясь изменениям, происходящим с дочерью:

– Господи, жила себе нормально, нет же, начала худеть. Я тебе говорила, Лелька, твоя диета до добра не доведет! То ревешь как белуга, то смеешься как истеричка, то грустная, словно помер кто. А все эти листья салата как будто опыляют чем‑то. Мало того, что твои авокадо стоят как кило вырезки, так еще прямо на глазах ты мегерой становишься!

Но Лелька пропускала матушкины нападки мимо ушей. Она видела в зеркале похудевшую себя, в гамаках ей больше не было плохо, и Элеонора даже подбадривала Лельку и хвалила за старание. А еще ее гардероб требовал срочного обновления. Мечта о самокате сама собой укатилась на задний план, уступая место задачам насущным – требовалась срочная вылазка по магазинам.

В пятницу после работы они с Катькой отправились в ближайший крупный ТЦ недалеко от их района. Катюха, с умным видом расхаживая между рядов одежды, поучительно высказывала Лельке:

– Надо брать то, что модно. Только так ты сможешь предстать перед своим Красавчиком во всеоружии. А сейчас моден оверсайз. – Подруга подцепила плечики с бесформенным нечто и покрутила, старательно рассматривая. – Например, это.

– О нет, Катя! Это я не надену. Я лет пять отходила в огромных балахонах. Я хочу что‑то элегантное и красивое.

Катька недовольно закатила глаза:

– Все тебе не так. Послушала бы умного человека. Ты ж за модой не следишь, сидишь в своей лаборатории и только замеры делаешь, да пробы воздуха берешь. А я работаю с людьми и, поверь, вижу, как они одеваются.

Лелька прыснула:

– Да видела я, как они одеваются в фитнес‑зале: все сплошь в спортивных штанах и майках.

– Ну, дура! Что с тебя взять, – пожала Катюха плечами и пошла в сторону отдела с бельем. – Как выберешь, маякни. А я поржу с твоих отсталых шмоток.

У Лельки испортилось настроение. Причем как‑то слишком резко. В последнее время так часто бывало. Она не любила ругаться с Катькой, но вот это ее самомнение по любому вопросу бесило жутко.

– Кать! – Позвала она подругу. Но та надулась как мышь на крупу и с занятым видом перебирала лифчики на стойке.

Ну и пусть дуется, решила Лелька и пошла искать наряды сама, хоть ни черта в моде не понимала.

Через час Катерина, не сумев сдержать любопытства, таки заглянула в примерочную, где Лелька придирчиво рассматривала себя в зеркале. Маленькое черное платье, как легендарное от Коко Шанель, каким‑то чудесным образом оставшееся от прошлых коллекций и лишённое звания оверсайз, смотрелось на Лельке обалденно. Не короткое, но и не длинное, с небольшим разрезом платье отлично облегало фигуру, делая девушку визуально еще стройнее, еще более хрупкой. Вырез лодочкой открывал тонкую девичью шейку.

– Слушай, а тебе отлично в этом платье! – Как ни в чем не бывало появилась Катька у примерочной. Когда только успела узнать, в какую именно кабинку Лелька зашла? – Но в таком не в зал ходить, а в бар в самый раз или в клуб.

Тут же Катькин мозг озарила мысль и она, округлив глаза, стала ее до подруги доносить:

– А давай, пойдем завтра в ночной клуб?

Лелька критически скривилась, но для Катьки уже не было никаких причин для отговорок. Если ей взбредет что‑то в голову, то легче застрелиться, чем попытаться отказаться.

– Так, я все придумала. Завтра мы идем в клуб. И у меня как раз выходной в воскресенье. Отказы не принимаются. Я такое место знаю, огонь! Я туда уже год собираюсь, да все не с кем было. Ты ж как клуша, вечно дома сидела в пижаме и с мамкиными оладьями.

Настала очередь Лельки закатить глаза. Эта прорва когда‑нибудь замолчит? За ней же не угнаться! И мертвого достанет! Проще, действительно, застрелиться, но, к счастью, в Лелькины планы это не входило. А может, и права Катька? Сколько можно сидеть дома? Да и платье теперь есть подходящее. Сколько ж лет она не выходила в свет? Не пила коктейлей, не танцевала под вибрирующую где‑то в желудке музыку, не возвращалась под утро домой уставшая.

– Ладно уж, болезная! Во сколько завтра ты за мной зайдешь?

И Катька, не стесняясь, прямо в магазине сплясала то ли чечетку, то ли дикий танец папуасов, означавший только одно – она дико рада.

***

Как ни старались, вернуться из Питера Рустему с отцом удалось только к исходу второй недели. Зато всё задачи были решены, всё дела, что запланированы, сделаны.