Несильно беременна

– Я вас очень прошу, – смотрела в глаза и не улыбалась. Не заигрывала. Не возмущалась. Ничего из того, что бы могло разозлить зверя внутри Андрея.

Шестым чувством, а попросту интуицией, ощущала, шутки кончились.

Мужчина молчал, держа руку на моей ноге. Руку не двигал, но и не убирал. Выжидал.

– Пожалуйста, – повторила, добавив чуточку подобострастия.

Глаза Андрея сузились. От чутко уловил интонацию.

– Впредь, попрошу со мной не шутить. Ты не знаешь на что я способен в гневе.

– Знаю, мальчики рассказали, – вырвалось от волнения.

Мужчина хмыкнул.

– Они могут, – и добавил. – Мы договорились?

Хотела спросить «о чем?», но благоразумие взяло верх.

– Угу.

– Я надеюсь.

Андрей поднялся на ноги, собираясь уходить.

– А я так и буду валяться сосиской?

– Нет, – коротко ответил. И вышел.

И кто он после всего этого? Брехун? Оставил лежать спеленутой на кровати.

Додумать не успела.

В комнату вошел Артик и, не говоря ни слова, развязал меня. Все молча. Хотела спросить что это с ним, да вовремя, через открытую дверь, заметила в темноте коридора знакомую тень.

Хозяин контролировал все до мелочей. Тиран. Деспот. Сатрап.

Так бы и стукнула чем‑нибудь тяжелым по темечку. Например, бейсбольной битой.

 

 

Глава 10

 

– Доктор, помогите мне. Вы же видите, что меня держат насильно, – взмолилась, как только осталась с Сычевым наедине.

Он резко посмотрел по сторонам. Затравленно улыбнулся. И тут же спрятал глаза.

– Я не могу. Даже не просите, – руки мужчины, держащего шприц, чуть подрагивали.

– Ну дайте хотя бы телефон, мне только один раз позвонить, – продолжала настаивать, понимая, что врач единственная моя надежда.

На окнах комнаты решетки толщиною в палец. Дверь закрывается на замок. Через сливное отверстие в ванной комнате не убежать. В форточку дымком не просочиться. Азбукой Морзе в ночи не отстучать светом. А все по причине незнания шифра. Я же не думала, что она мне понадобится. Так бы зубрила ночи напролет.

Что же делать?

У бандитов просить помощи бесполезно. Они не помогут. Это точно.

– Да вы что? Ребята сразу узнают, что это я вам его дал, – возмутился Сычев. – Мне проблемы не нужны.

Мужчина не на шутку боялся.

Чем же они так его прихватили? На что подсадили? На деньги? Услуги? Долги?

– Не узнают, – постаралась успокоить врача и добиться желаемого. – Я им ничего не скажу.

Чтобы сбежать я готова была уговаривать, льстить, убеждать.

– Нет. Нет. Мне еще моя голова дорога, – лекарство потекло из ампулы в шприц.

Трус. Хотелось высказать все, что думаю о нем.

– Она тут же полетит вам под ноги, как только я выберусь из этого дома, и сделаю заявление куда надо, – прошипела, с ненавистью смотря на Сычева.

Плохой из меня получился переговорщик. Как не старалась, но настроить врача на помощь не смогла.

– Вот когда выберетесь, тогда и поговорим, – похоже, что доктор был уверен в моей неспособности освободиться. Или во всемогуществе моих похитителей.

Дернул же меня черт в прошлый прием к врачу разоткровенничаться. Кто же знал, что обычная болтовня о жизни и ее наполнении, вернее, отсутствии наполнения, сыграет со мной злую шутку.

Настроение и без того отвратительное, тут же поползло стремительно вниз.

– Вы будете главным обвиняемым по делу о похищении, насилии, нанесении вреда здоровью. Пособников судят по той же статье, что и соучастников, – об этом мне рассказывал бывший.

Он имел юридическое образование и любил им козырнуть сразу после занятий сексом. Таким образом он подчеркивал свою значимость и весомость.

– Вас били?– ужаснулся мужчина.

Его вопрос натолкнул меня на очередную мысль. Подумала, что стоит надавить на жалость. Пусть посочувствует. Вдруг это мне поможет освободиться.

– И били, и пытали, – принялась наговаривать на похитителей, одновременно делая скорбное лицо.

Надо отдать должное бандитам, кроме того, что спеленали по рукам и ногам, да кляп в рот засунули, никаких других насильственных действий с их стороны замечено не было. Вывернутую пистолетом руку можно было не брать в расчет. Она перестала болеть буквально через несколько мгновений.

– Это ужасно, – заявил Сычев, вгоняя иглу в вену.

Для более качественного оплодотворения требовались витамины и питательные вещества и ими меня осчастливливал продажный доктор.

– Больно, – возмутилась. И чуть слезу не пустила. Настолько сильно скривилась, показывая эмоции.

– Потерпите, – произнес врач, но скорость введения лекарства уменьшил. Жечь стало на порядок меньше.

– Вы же врач, вы должны мне помочь. Вы же давали клятву Гиппократа, – меня больно ранило отсутствие реакции Сычева на мои жалобы.

– Я поговорю с ними,– глубокомысленно заявил, вытаскивая иглу и прикладывая ватку к месту укола.

– О чем? – уточнила.

– Чтобы они вас не били. Это может повредить зачатию.

Похоже, что никто в этом доме не сомневался что моя беременность это почти состоявшийся факт.

– Р‑р‑р‑р, – зарычала от бессилия.

– Потерпите немного. Все будет хорошо, – принялся успокаивать меня мужчина. Даже погладил по руке, будто это могло помочь.

– Что вы называете «хорошо»? Забеременеть от трупа? Это, по‑вашему, хорошо? Вы, вообще, в своем уме? – я уже не сдерживала эмоции.