Несильно беременна

– Да ты фантазерка, Марина, – Андрей повернул голову в мою сторону, не забывая следить за дорогой. – Все гораздо проще и приземленнее. Дело в деньгах, – пояснил причину.

– Всего‑то, – фыркнула я.

А сама подумала, что разве они стоят того, чтобы оказаться в тюрьме из‑за похищения и еще десятка составов преступлений, о которых я заявлю, как только попаду туда, куда нужно. В приемную Генерального Прокурора.

Не оставляла надежду отомстить своим обидчикам.

– В очень больших деньгах.

Я скептически скривилась. Какие же люди алчные. Андрей в том числе. Вечно им не хватает денег для полного счастья. И вроде бы не голодные. И не бедные. И крыша над головой есть. Но надо больше. Больше. Бандиты, одним словом. А у них все упирается в дензнаки. Ничего святого. Одни баксы в глазах.

– В миллиарде, – произнес Андрей, ожидая ответную реакцию.

Она незамедлительно последовала.

– Рублей? – спросила пораженно. На большее мне не хватило воздуха.

О таких деньгах я слышала только с экрана телевизора и не могла представить как они выглядят мирно пасущимися в естественной среде. В смысле, лежат на столе.

Я видела десять тысяч. Знала как шуршат сто тысяч. Могла вообразить миллион рублей. Но на тысячу миллионов моей фантазии катастрофически не хватало. Она просто буксовала, отказываясь выдавать образ.

– Долларов, Марина. Долларов, – пояснение Берга окончательно меня добило.

Сидела в кресле и молчала, будучи придавленной пыльным мешком обстоятельств.

До меня медленно доходил весь ужас ситуации, в которой оказалась по чистой случайности. Миллиард долларов это такие деньги… такие деньги… которые доступны лишь двум тысячам самых богатых людей мира. Двум тысячам из более семи с половиной миллиардов живущих на Земле. Жалкой кучке. Могучей кучке, держащей большую часть всех богатств мира.

– В золотых слитках, – прозвучал контрольный выстрел со стороны Андрея.

– И‑и‑и? – у меня не находилось слов, чтобы сказать что‑то более членораздельное. Я буквально онемела.

Вот это я вляпалась. По самые уши. И не в розовое масло. А субстанцию непонятного цвета.

– И эти деньги достанутся законному наследнику умершего, – «обрадовал» меня Андрей.

– Это полный … трындец, – я все же нашла в себе силы высказаться по поводу услышанного. – Без комментариев.

Молния и та нанесла бы меньший урон, ударь она прямо в темечко, нежели информация, сообщенная Бергом.

– Не то слово. Теперь ты понимаешь насколько важен твой ребенок.

Которого не будет, хотела прокричать я.

И если я раньше не говорила об этом вслух, только лишь из желания посмеяться над перекошенными лицами моих похитителей, когда узнают правду. Теперь же все менялось.

Мне следовало молчать. И не потому, что молчание – золото. А из‑за того, что меня убьют, когда узнают, что ничего не получилось. Как свидетеля, знающего слишком много.

Я не забеременела. И уже не забеременею. Я была уверена, что со мной такого не могло случиться.

Целый год жила с мужчиной, не предохранялась, и ничего не произошло. И от какого‑то там безумно богатого покойника не могла забеременеть. Никак. Это точно.

Да и не живут сперматозоиды долго. Дохнут, как мухи. Особенно на свету. От жары. Сухого воздуха. И всего остального. Они нежные создания. Ранимые.

Это вам не коронавирус, который и в огне не горит, и в воде не тонет. Сперматозоидам нужна подходящая среда, комфортные условия. А не жамканый презерватив и полная антисанитария. Я вспомнила как все происходило в кабинете доктора. Который не лаборатория, однозначно.

Оставшуюся часть дороги мы не разговаривали. Я тупо смотрела в окно и не видела что за ним происходит. Ни проплывающих мимо красот. Ни очарования вечера. Ровным счетом ни‑че‑го.

К моменту приезда в ресторан с пафосным названием «Артемида» я уже была ничему не рада.

Стоило машине остановиться перед входом, как моя дверь открылась.

– Ну, что, принцесса, приехала? – в дверь заглянул улыбающийся Гога. – Выходи.

В другое время я бы разозлилась на Андрея, все же он не пренебрег мерами безопасности. Но после всего о чем узнала, мне было совсем не до эмоций.

Из машины вылезла молча, но по‑королевски, не обращая внимания ни на кого. В частности, на протянутую руку.

Кажется, Гога обиделся.

Это его проблемы. Он принес мне больше вреда. Ответочка прилетела.

 

 

Глава 18

 

– Ну как тебе заведение? – спросил Берг, смотря с любопытством. Анализировал мое состояние. Оценивал последствия произнесенного признания. Просчитывал дальнейшее поведение.

– Хорошо, – ответила, думая совершенно о другом.

В голове до сих пор слышался звук золотых монет, падающих с чистого неба и собирающихся в огромную кучу.

– Что будешь заказывать? – передо мной положили меню, в котором фигурировали только названия блюд. Без указания цен.

Я о таком трюке слышала.

Мол, чем дороже ресторан, тем все в нем таинственнее. Названия. Набор ингредиентов. Цены.

– На твой выбор, – перед глазами все еще мельтешили доллары, как у Скруджа Макдака в известном мультфильме.

Только он о них мечтал, а мне они чудились, как самый жуткий кошмар, который мог воплотиться в жизнь.

– Марина, ты почему‑то притихла. Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Андрей, отрываясь от изучения меню.

– Да. Все хорошо, – произнесла односложно.

Вокруг ходили люди, сновали официанты. В отдалении сидели приспешники Берга. Охраняли. Псы подзаборные. Следили, разве что не лаяли.

Но до них мне не было дела. Внутри шла страшная борьба. Я отказывалась верить в очевидное. Стать заложницей положения не понравится никому. Вот и я не желала мириться со своей участью.

– Ты будешь лосось или тухлую курицу? – спросил у меня мужчина.

– На твой выбор, – улыбнулась одними губами, одновременно уйдя в собственные мысли.

– Тухлой курицы не завезли, но есть сморщенный тюфяк. Может быть его?

– Можно и его. Как скажешь,– мой стеклянный взгляд, наверняка, говорил о многом. Только я свой взгляд не видела. А вот Андрей видел.

– Марина, ты меня, вообще, слышишь? – чуть повысил голос.