Нетвой

Отрезаю и бросаю трубку. Номер в черный список кидать смысла нет – он из‑под земли достанет. Ярослав влиятельный человек, он, если надо, и ментов ко мне пришлет, чтобы выкрали и как десерт к ужину подали. Я даже удивлена, почему до сих пор этого не произошло. Видимо, пытается добиться моего расположения более адекватным путем, чтобы потешить самолюбие.

Выключаю звук и иду в холл, огромная толпа чуть не сбивает с ног, а я и так не могу нормально ходить на этом жутком кафеле. Стоит громкий гул, много кто толпится у выхода, не спеша выходить. Перевожу взгляд на панорамное окно – ливень. Снова льет стеной, точно как пару дней назад, когда Антон меня подвозил до дома. Черт… За руль бы сейчас и домой с комфортом, но машину продать пришлось несколько месяцев назад, поэтому хожу пешком.

– Подбросить? – звучит на ухо, и я дергаюсь, подпрыгивая и снова чуть не падая на скользком полу. Молодец, Крохалева, ушла незамеченной, пятерка тебе!

Антон снова ловит меня, прижимает к себе, улыбчивый и искренний, в такие моменты точно мальчишка! Сдержанно улыбаюсь и убираю руки с талии.

– Не стоит, мне недалеко тут.

– Я помню, где ты живешь, Кроха, и под таким дождем очень быстро промокнешь. Заболеть хочешь? Нельзя болеть, мы без тебя не сможем тренироваться. Поэтому давай я буду твоим дождливым водителем и сделаем вид, что ты согласилась сразу, окей?

У него ожидаемо хорошее настроение от победы, ему дико идет улыбка, гораздо больше грустного взгляда в мою сторону! Сегодня Антон не спрашивает, просто берет за руку и тянет к машине, быстро перебирая ногами под ливнем. Но я не сопротивляюсь, разомлевшая от его улыбки, победы команды, сладких ягод и расстроенная звонком бывшего. И даже ничего не говорю про это дурацкое прозвище. Покорно сажусь в машину и так же покорно сижу всю дорогу до дома. Антон не заводит разговор, негромко включает радио и постукивает пальцами по рулю в такт играющих песен. Он просто… просто везет меня домой, чтобы я не заболела, и от этой взрослой заботы вдруг разреветься хочется. Но держусь. Не при нем это делать точно. При нем нужно быть отстраненной стервой, но кто бы знал, как мне тяжело…

– Поздравляю с победой, – решаю заговорить, когда мы сворачиваем в мой двор. Еще секунд десять, и мы расстанемся. – Вы круто играли.

– Спасибо, что пришла.

Антон поворачивается ко мне, смотрит пристально и пронзительно, а у меня тело ватным становится от взгляда этого. Пространства машины кажется невероятно мало, нужно срочно куда‑нибудь отодвинуться, но некуда. Двигатель он не глушит, автоматически двери не открываются, и, когда я отворачиваюсь, чтобы сделать хоть что‑то, чтобы выбраться отсюда, шею внезапно обжигает жар крепкой ладони.

Антон сегодня не спрашивает разрешений. Он нагло разворачивает меня к себе и впечатывается в губы поцелуем. Не лезет с языком, не кусается грубо, он просто… Прижимается, чмокая, и держит так пару секунд, не давая отстраниться, хотя я понять не успеваю, что происходит, и даже не пытаюсь его тормозить.

Пульс стучит ошалело, в животе ураган из бабочек, и я, слыша, как открываются замки на дверях, немедленно сбегаю, скрываясь в своем подъезде.

Вот и оттолкнула мальчишку…

 

Глава 11

Антон

 

 

Всю жизнь ненавидел ливень. Матушка в детстве по дождю гулять не отпускала, потому что горло у меня слабое было и я сразу с ангиной падал. Зонт всегда с собой таскал на случай смены погоды и терпеть его не мог, потому что девчонкой себя чувствовал.

Сейчас я готов найти шамана и заплатить ему все, что у меня есть, чтобы тот вызывал дождь каждый день хотя бы в районе от спорткомплекса до дома Крохи. Потому что пешком ей под бушующей стихией ходить не хочется, а я с радостью подставлю дружеское плечо, машину и губы.

Губы! Обещал себе держаться, но все обещания пошли к черту, когда салон снова запахом Крохи наполнился. Я как пьяный от него, не могу себя контролировать, сразу губы в улыбке растягиваются и мозг отключается. Я поэтому и поцеловал Олю, потому что соображать от ее запаха и присутствия перестал, просто на автомате действовал. Не могу я больше делать вид хорошего мальчика, плохим хочу быть, кусаться, целовать ее где захочу, когда захочу. Она не оттолкнула меня, хотя я ожидал чего угодно, от пощечины до гневных криков. Но… нет! Она не оттолкнула! Не ответила, конечно, но и с кулаками не набросилась. Убежала только быстро, но я такой довольный от долгожданного прикосновения к ее нереальным губам был, что даже не заметил, слишком ли она загрузилась от моей наглости. Надеюсь, что нет. Потому что а чего грузиться‑то? Все хорошо же. Она мне нравится, я ей тоже. А нет – буду. Отступать не собираюсь, сам себе это уже сказал, надо теперь Оле сказать, чтобы не думала, что я все это несерьезно с ней. Девочки вообще любят много плохого думать, да? Что там не любят их, или завтра побегут изменять, или что после первого секса интерес пропадает. Не, ну не отрицаю, всякое бывало, конечно, но и крышу еще ни от кого не рвало так, как от Крохи. Тут не пропадет желание после первого секса хотя бы потому, что с этой недотрогой до этого самого секса еще дожить надо.

 

Конец ознакомительного фрагмента