Нетвой

Иногда она мне даже завтрак готовит, очень вкусно, но, честно, если бы мы не спали, решил бы, что она ко мне как к брату относится. А так – дружим. Иногда переходя черту, когда ей хочется. Я давно уже не инициирую. У нас месяца четыре это все происходит, и шагов навстречу я, после пяти попыток построить что‑то нормальное, больше не делаю. Хочет секса – мне не жалко, девочка красивая, и я не дебил, чтобы отказываться. Но дальше – все. Она видит, что я похолодел к ней в последнее время, утром сразу убегает, часто даже без завтрака.

Мы не созваниваемся, не переписываемся, она просто приезжает, когда ей нужно, мы проводим ночь, и она исчезает до следующего раза.

А мне тошно. Смотрю на этих придурков влюбленных, и тошно, потому что удивительно, но тоже так хочется. В восемнадцать я радовался случайному сексу и тому, что девчонка утром мозг не выносит, а в двадцать два как‑то бесит уже. Тренер нас взрослыми мужиками воспитывает, поэтому такая херня меня давно не радует. Любить хочу, докатился, Ковалев.

Поворачиваюсь на спину, спать все равно уже не получится. Тренировка через три часа, надо выпроводить Дашу и пойти в душ. Июнь, а жара такая, что чокнуться можно, из душа вылезать вообще желания никакого.

Боком чувствую, что рыжая возится, просыпаясь. Прогибается в спине, как кошка, трется об меня, намекая на хорошее пробуждение, но мне вообще не хочется. Красивая девчонка, но от ее безразличия даже спросонья не стоит.

Встаю с кровати, не сказав ни слова Даше, иду в душ, закрываю дверь на замок. С нее станется и в душ за мной припереться, а я не хочу, загрузился как‑то.

Потому что вчера вечером с тренировки шел, а она на скамейке сидит у подъезда, мороженое ест. Я ей сказал уходить, потому что упахался, а она мне рожком рот заткнула и в квартиру за мной пошла. Спросил ее, зачем ей это надо в двадцать лет, нашла бы парня себе, раз я не устраиваю. А она улыбается, говорит, на отношения табу у нее, а со мной хорошо раз в пару недель встретиться. Со мной, говорю, давай встречаться. А она: «Ты же наиграешься через неделю, Тош, а мне страдай потом. Не хочу, давай оставим как есть».

Да, давай, конечно, оставим. Меня с ощущением никчемности, а тебя с тремя оргазмами за ночь.

Я просто не понимаю. То, что у меня серьезных отношений никогда не было, не показатель того, что я наиграюсь через неделю. Пацаны из команды бабниками похлеще меня были, и ничего, одумались же, влюбились. А я что? Робот? Машина, чтобы потрахаться? Или я для секса норм, а для отношений не очень?

Бесит.

Выхожу из душа, в квартире уже пусто. Ушла, молодец, все правильно поняла. Не хочу видеть ее, и чтобы приходила, тоже не хочу больше. В последнее время все раздражает, особенно эти влюбленные парочки повсюду, ходят, щебечут, а мне хоть на стену лезь.

Нормально вообще в двадцать два загоняться из‑за этого? Хер знает, но меня уже больше месяца грузит, что меня никто всерьез не воспринимает.

Готовлю себе завтрак и выхожу, обещал перед тренировкой к маме заехать, она ремонт затеяла, с мебелью помочь надо, у отца спина больная, а мамка у меня такая, что и сама потащит все, если никто в первые минуты помогать не прибежит.

Живут они за городом, ехать минут тридцать, если не пробки, думаю, все успею до тренировки. Там не особо много таскать, кажется, диван вынести да пару шкафов.

Доезжаю быстро, топлю по почти пустой трассе далеко за сотку и уже через двадцать минут улыбаюсь матери. Она у меня замечательная, молодая, красивая, всегда поддержит и даст пинка, если нужно. С отцом отношения чуть хуже, но это из‑за возраста. Он на девятнадцать лет старше мамы, и мы просто с рождения не были прям друзьями, как с ней. Он отец, я люблю его и уважаю, но такой трепет только с матерью. Ей сорок всего, ему почти шестьдесят, и, хоть на старика он не похож, все же разница немного заметна.

– Привет, ма. – Целую в щеку и прохожу в дом, где уже пахнет моими любимыми сырниками, кайф. Жить одному мне нравится, но в такие моменты с удовольствием вернулся бы в дом родителей. – Где отец?

– У него процедуры в больнице, опять спина, потом работает, так что сегодня вы, наверное, не увидитесь, – грустно вздыхает, опуская передо мной на стол кружку чая. – Или дождешься?

– Не, мам, я сейчас быстро помогу тебе и поеду, тренировка, у нас сборы скоро, опаздывать нельзя. – Жую сырник, запивая чаем. Знаю, что мама грустит из‑за того, что видимся редко, хотя живем не слишком далеко друг от друга. Просто у меня тренировки постоянно, а ехать вечером сил нет. На полчаса – подразнить только и меня, и ее.

– Ты мой занятой мальчик, – гладит по голове и хмыкает, замечая на шее небольшой засос. Даша, блин… – Девушку нашел или все та же Даша?

– Все та же, ма, – надеялся, что хотя бы у мамы не буду думать об этой херне, но нет. Матушка всегда четко чувствует, что мне нужно и чего не хватает.

– Не хочет с тобой встречаться? – Качаю головой. Не хочет, мама знает. Да, у нас очень близкие отношения, не вижу ничего плохого. – Ну и дура, – пожимает плечами, – а ты завязывай, Тош. Свое тебя найдет, а чужое отпускай. Не разглядела она тебя, значит, не увидела, какой ты хороший.

Хмыкаю. Хороший, да. Только никто вокруг так не думает, кажется, кроме мамы. Лизка разве что, Савельева девчонка. Удивительно, но мы подружились. Даже Сава не против.

Закрываю тему, помогаю и уезжаю к спорткомплексу, всю дорогу обдумывая слова мамы. Свое тебя найдет… А если нет? Или не там ищу? Я не хочу всю жизнь вот так раз в неделю трахаться с какой‑нибудь очередной Дашей, которая захочет хорошо провести время. Перспектива абсолютно не очень.

Захожу в здание спорткомплекса и тут же сталкиваюсь с какой‑то девчонкой. Мелкая, на голову ниже, в кепке, бежит куда‑то, не смотрит куда. Машинально ее за талию хватаю, чтобы не грохнулась.

– Аккуратнее, красота, тут полы скользкие, – говорю ей, а она кивает, руки отбрасывает мои и дальше бежит, скрываясь за дверью.

Красивая. Брюнетка, волосы по плечи, спортивная, за талию прижал когда, все мышцы почувствовал пальцами.

Интересно, кто такая? Рассмотреть не успел толком, быстро убежала, да и из‑за кепки лица не видно почти. Но красивая, точно знаю, чувствую. Может, новенькая из группы поддержки? Да кем угодно она может быть, тут каждый день проходняк человек по пятьсот, не меньше. Может, сестра чья, мелочь на занятия привела.

Захожу в раздевалку одним из последних, у нас сегодня тренировка на земле, потом полтора часа льда, поэтому переодеваемся в обычную спортивную форму и кроссовки. Честно, жара бешеная, в такие моменты со льда вообще вылезать не хочется, но Палыч режим не нарушает. Сказано, земля, значит, земля, хоть жара, хоть ливень, хоть лава там разольется.

Здороваюсь со всеми, сажусь на лавку, когда входит тренер.

– Все на месте? – спрашивает.

– Серега Булгаков к медсестре вышел колено перемотать, – отвечает Колос. Повредили нам Булгакова на прошлой игре, но ему только в радость к нашей медсестричке заскочить, – а так все.