Никогда не знаешь…

Просто поразительно, как вот так можно отдать гору денег, чтобы быть красивой, а в результате стать похожей на резиновую подружку из магазина для взрослых. Если такой типаж женщин нынче считается признаком красоты, то в таком случае я не женщина. Я – пони! Хотя какая из меня пони, с моим‑то ростом в метр семьдесят три! «Тьфу ты, какая чушь мне в голову лезет после этого дурацкого разговора!» – пробормотала я в сердцах сама себе.

Около аудитории уже столпился народ, но дверь пока что была закрыта. Прислонившись к стене, я выудила из сумочки томик Гоголя и, достав закладку, начала читать «Сорочинскую ярмарку». На происходящее вокруг я не обращала внимания. Даже не видела, подошли эти курицы к аудитории или нет.

Вдруг в мой мир ворвался терпкий аромат крепкого кофе и табака, подкрепленный древесными нотками. Головокружительный, брутальный букет ароматов. Запах силы, мужественности и уверенности. Мне определенно нравилось его вдыхать. У кого‑то здесь отменный парфюм. Даже меня проняло.

– Здравствуйте, Лика.

Низкий, обволакивающий, с легкой хрипотцой голос с вкрадчивыми нотками. Подняв взгляд от книги, я встретилась с внимательным взором серых глаз. Стас стоял сбоку, облокотившись плечом о стену, и разглядывал меня с какой‑то странной улыбкой. Однако в ней не было ни враждебности, ни насмешки. Скорее… Любопытство? Сердце мгновенно ускорило ритм, мысли спутались, и я ощутила предательскую слабость в ногах.

– И вам не хворать, – ляпнула я, тут же осознав, что это не лучший способ здороваться с мужчиной.

Бли‑и‑ин, Лика, что ты несешь!

Его плечи мелко затряслись, улыбка стала шире, и он хрипло рассмеялся.

– Лика, вы просто чудо, – вымолвил он сквозь смех.

– В перьях? – уточнила я.

А‑а‑а, да что же за чушь я несу, почему она вообще приходит в мою обычно рассудительную голову!

Стас окинул меня неторопливым взглядом, отчего внутри разлился жар.

– Не знаю, перьев я сейчас не наблюдаю.

Внутри меня поднялась и схлынула волна трепета, уступив место осторожности. Я все еще не верила, что могу быть ему искренне интересна. Где‑то кроется подвох. И, возможно, этот подвох имеет имперские масштабы.

– Скажите честно, Станислав, что вам нужно от меня? – задала я вопрос, прямо глядя ему в глаза.

Его брови удивленно подскочили вверх.

– Конкретно сейчас? Приятная беседа.

Я ощутила себя мышкой под пристальным взглядом кота. Несмотря на мой высокий рост, Стас возвышался надо мной подобно горе. Интересно, какой у него рост? Пожалуй, метр девяносто будет. Классическая рубашка темно‑синего цвета выгодно подчеркивала его атлетическую, подтянутую фигуру и широченные плечи. Мысленно одернула себя, поняв, что совершенно беззастенчиво его разглядываю.

– А что потом? – спросила я, решив про себя, что нужно выпытать у него все и сразу.

Мужчина пожал плечами, продолжая гипнотизировать меня своими глазами цвета дождя.

– А это будет видно, – неопределенно ответил он. – Все зависит от того, как пойдет наше с вами общение. Надеюсь, что удачно. Вы, Лика, очень интересная девушка. Притягательная.

От его слов меня снова бросило в жар, но я старалась не подать вида, как взволнована его словами. В конце концов, нельзя терять голову, нельзя. Наговорить можно много чего.

– Не совсем понятно, чем я могу быть вам интересна. Я совершенно обычная, рядовая девушка.

– Я с вами не согласен, – спокойно возразил он. – У понятия обычного и необычного грани очень и очень размыты. Что заурядно для одного человека, для другого совершенно ново и необыкновенно. Я бы вас к обычным девушкам никак не отнес. А вот тех особ, с которыми вы беседовали некоторое время назад в коридоре, отнес бы.

Его слова заставили меня задуматься. Не выдержав его проницательного взгляда, я опустила глаза в пол, намертво вцепившись в томик Гоголя, как нечисть в бедного Хому Брута, и в этот момент мимо нас прошествовал преподаватель с ключом, а следом за ним курицы из моей группы. Увидев нас со Стасом, они, кажется, остолбенели и лишились дара речи. На их лицах читался шок. Я ощутила вспышку злорадства.

– Кажется, вам удалось шокировать моих одногруппниц. Они вас знают? – поинтересовалась я.

– Да? – удивился он, даже не посмотрев в их сторону. – Может быть, и знают, без понятия. Мне до них нет никакого дела.

Все начали заходить в аудиторию. Стас шел рядом со мной, и это ощущалось… странно. Слишком волнующе, слишком, несмотря на мою настороженность к нему. Когда мы оказались в аудитории, я направилась к тому месту, которое часто занимала. Он уверенно пошел следом за мной. Я оглянулась на него и, увидев его полуулыбку, с которой он на меня смотрел, снова ощутила, как стали ватными ноги. Сев в самом конце длинной парты, которая упиралась в стену, я достала тетрадь, боковым зрением наблюдая за Стасом. Он сел рядом со мной с таким видом, словно мы постоянно сидели вместе. Я пыталась дышать ровнее, чтобы утихомирить беспокойное сердце. Краем глаза видела, как вся компания ЯВТАЯМ бросает в нашу сторону любопытные взгляды.

Каким‑то образом мне придется успокоиться и настроиться на лекцию, словно рядом со мной не сидит красивый, обаятельный мужчина, источающий уверенность в себе и некую толику властности. Сильные мужчины всегда притягивали меня, хотя таких, увы, мне почти не встретилось в мои двадцать с небольшим. Манипуляторы были, да. А истинно сильных – нет. Сильным был мой папа, который по сей день остается для меня воплощением идеала мужчины. И видимо, теперь я подсознательно искала парней, схожих по характеру с моим отцом.

– Я еще в прошлый раз обратил внимание на то, как аккуратно вы оформляете записи лекций в тетради, – тихо заметил он. – Мне это нравится.

Трепет в груди вновь зажег мою кровь, несущую по венам новое, совершенно неизведанное чувство.

– Спасибо, – смущенно пробормотала я, уставившись в тетрадь.

Я честно призналась самой себе, что его слова мне были приятны. Но холодный разум остужал горячее сердце, напоминая, что слова – это лишь слова, и можно сказать все что угодно. Не стоит позволять себе терять бдительность. Вопреки моим опасениям, что он будет отвлекать меня всю лекцию, Стас оказался примерным соседом. Достав из своей стильной мужской сумки‑портфеля толстую тетрадь с ручкой и текстовыделителем, он открыл ее и принялся записывать тему лекции.

– Вы тоже очень аккуратно ведете записи, – шепнула я, бросив взгляд в его тетрадь.

– Я большой педант в этом деле, – ответил он. – И люблю порядок. Чтобы все шло согласно плану.

– Абсолютно все? – удивилась я. – Но это невозможно! В жизни просто нереально все предугадать!

– Вы правы, Лика, невозможно. Но там, где это все же осуществимо, я стараюсь все контролировать и держать в порядке. Возможно, эта привычка обусловлена моими профессиональными обязанностями и высокой степенью ответственности. В противном случае, если б я таким не был, империю, выстроенную отцом, давно бы уже разодрали недоброжелатели.

– Думаю, что такая черта, как ответственность, – похвальная черта для мужчины. Особенно в наше время процветающего инфантилизма, – высказалась я шепотом, попутно выделяя цветом в тетради основные вопросы сегодняшней темы.