Нимфоманка для альфы

Жизнь в детском доме – это школа выживания. Это побои. Борьба за кусок хлеба. Это мир жестокости. Зависть. Несправедливость. И никакого просвета. Ничего доброго и искреннего. Один раз в жизни я поверила, возможно, все меняется к лучшему. Доверилась. Ошиблась. Теперь я в принципе не верю в добро. Его нет. Есть корысть. Эгоизм и все та же жестокость. И неважно, кто передо мной оборотни или люди.

Острый приступ клаустрофобии спал. Осталось только удушающее чувство безысходности. Хочется лезть на стену. Хожу из угла в угол. Медленно схожу с ума. В таком состоянии я не могу соображать. Разум отключается. Выхода нет. Я погребена тут заживо. Паника. Тихая. Острая. Жгучая. Подчиняет меня себе.

Плесень вместе с воздухом проникает внутрь. Расходится по венам. От сырости выкручивает кости. И это ощущение прошлого, страхов и настоящего. Все смешалось в невыносимой разрушающей симфонии.

Когда дверь со скрипом открылась, я уже валялась без сил на полу, держалась руками за голову, и пыталась вырвать себе волосы. Только бы заглушить панику, пусть путем физической боли.

Смерть пришла за мной? Первая мысль, которая пришла в мой воспаленный мозг. Седые длинные волосы, худое изможденное лицо, воспаленный взгляд. Глаза красные. Меньше всего это существо походит на оборотня. Но это именно он и есть.

Смотрит с интересом, склонив голову набок. Словно я какой‑то невиданный зверек.

– Где я нахожусь? Что вам от меня нужно? – не выдерживаю молчания. От его взгляда хочется провалиться сквозь землю.

Лицо искажает улыбка. Нет. Это не улыбка, скорее оскал смерти. Отползаю дальше. Никогда за свою жизнь не встречала таких оборотней. А уж я их на своем веку повидала немало.

– Полагаю, я тут по ошибке! – не могу смотреть в эти красные пытливые глаза, и нет сил отвести взгляд.

– Думаешь? – выгибает дугой белую густую бровь. Голос у него на удивление приятный.

– Да! Я под защитой Девида, и его стаи. Вы можете выяснить, они все подтвердят! – после приступа клаустрофобии, мой мозг работает хаотично, одно предположение сменяется другим. Возможно, мне не следовало произносить имя альфы. Надо было сначала разобраться, понять, кто он и зачем я тут. Но вылетевших слов назад не поймать.

– Конечно, я знаю Девида, – заливается смехом. А глаза при этом жесткие, колючие. – Как же не знать, родного дядюшку. Как он? Здоровье не подводит? Давно не имел счастья лицезреть его, – голос становится обманчиво учтивым.

– Нормально он… – пытаюсь сообразить. Вспомнить разговоры в стае. Ни о каком племяннике я не слышала. Но у Девида столько сыновей, дочек, жен и прочих сородичей, что всех не запомнить. У него нет истинной пары, но количество любовниц и жен, наверное, можно сравнить с гаремом. И, по всей вероятности, этот жуткий племенник не принадлежит к стае. Или я что‑то упускаю. Страх все еще мешает соображать. – А может быть, вы и есть Жан? – вдруг именно под крыло своего племянника меня отправил альфа.

– Нет, я не Жан. И полагаю, тебе так и не доведется с ним познакомиться, – присаживается около меня на корточки. Принюхивается. – Действительно… весьма любопытно… никогда не встречал подобного у человеческой особи…

Учуял. Что вполне закономерно. Мне бы попробовать применить свои умения, чтобы его задобрить. Вызвать расположение, но почему‑то ничего не выходит. Рядом с ним это не работает. И я не вижу желания в его глазах. Не чувствую ничего, за что бы могла уцепиться. Очень странный оборотень.

– Зачем вы меня тут держите? Я ничего не понимаю, – шепчу, отползая в угол.

– Предателям и не положено что‑либо понимать, – усмехается. Поднимается. Возвышается надо мной. Точно смерть, только без косы. Но тут хватит и этого красного взгляда, чтобы убить.

– Я вас впервые вижу! О каком еще предательстве может идти речь? Если вы повздорили с Девидом, так и решайте вопрос с ним!

– Непременно решим. Жасмин, не стоит примерять на себя овечью шкуру. Она тебе не идет. Свои грехи ты прекрасно знаешь, их горечь сочится из тебя непрерывным потоком.

– Не вам судить о моих поступках! – стискиваю руки в кулаки.

Он слишком много чувствует. А ведь не должен. И от этого мне даже жутко представить свою участь. И еще я понимаю, что обязана любыми способами вырваться на волю. Я не имею права предать стаю. Слишком высока цена.

– А я и не беру на себя роль судьи, – подходит к двери. – Следуй за мной. Твои страхи доведут тебя до безумия. А это для тебя слишком большой подарок.

– Подарок? – бормочу, с трудом поднимаясь на ноги. Держась за стену, пошатываясь, иду к выходу.

– Безумие помешает в полной мере прочувствовать последствия твоих деяний, – его голос, словно обматывает меня колючей проволокой.

Выбираюсь из подвала. Вокруг деревья. Темнота. Ночь. Свежий воздух. Падаю на колени. Не могу надышаться. Кружится голова. Легче не становится. Что‑то меня душит. Страх не отпускает. Мне нужны силы. Я должна собраться, сохранять спокойствие и здравый рассудок. А меня колотит как в лихорадке. Ноги не идут.

Оборотень ждет, когда приду в себя. Когда поднимусь. Не делает попыток притронуться.

– Вперед, – показывает рукой во тьму.

– Куда вы меня ведете? – держась за дерево, все же поднимаюсь на ноги. Способность двигаться понемногу возвращается.

– Ты ехала танцевать. Вот и станцуешь для своего нового альфы, – я даже не хочу знать, какой чудовищный смысл скрыт в его словах.

 

Глава 5

 

– У меня есть альфа, – иду за ним, пытаюсь анализировать местность. Сейчас для побега нет сил. Нет шансов. Но момент обязательно будет. И я должна быть готова. Нельзя раскисать. – Я верна стае и Девиду.

– Верность, – оглядывается, кровавый блеск глаз в темноте навевает ужас, – Верность, для предателя пустой звук.

– У медали всегда две стороны. И что для одного предательство, для другого – доказательство верности.

Странный оборотень не отвечает, поворачивается и продолжает путь.

Я догадываюсь, о каком предательстве идет речь. Моя вечная боль. Мой грех. Только кто мог желать мести мне, того больше нет. Он в лапах у смерти. В аду. И за него мстить некому. Или я чего‑то не знаю? Слишком мало информации, чтобы сложить все пазлы в единую картину.

Новый альфа вырисовался на горизонте. Враг Девида? Скорее всего. Меня снова втягивают в непонятную игру, и я не могу понять своей роли. Одно ясно – ничего хорошего меня не ждет.

Оказывается, мы были не в лесу. Первое впечатление обманчиво. Это был небольшой парк, около огромного особняка. Такого большого, что пришлось вертеть головой, чтобы охватить взглядом его масштабы. В темноте это место не выглядит зловещим. Но отчего‑то оно у меня подсознательно ассоциируется с камерой пыток. Впрочем, если мне собираются мстить, вполне возможно, что так и будет.

Седой провел меня к заднему входу. Открыл маленькую дверь и пропустил внутрь. В глаза ударил яркий свет. Зажмурилась. Открыла глаза и отпрянула. Оборотень склонился к моему лицу. Приковывает взглядом к полу.