LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Новый дом

Богдан очень вдохновлял меня, он подарил мне крылья. Было столько счастья, просто слышать его голос. Я чувствовала себя звездой, самой красивой девушкой на свете, самой лучшей, он давал мне уверенность, что я вне любой конкуренции. Он относился ко мне очень уважительно. Клялся, что никогда в жизни больше не оставит меня, как тогда. Говорил, что и мне не позволит попрощаться с ним. Он очень сожалел о том, что когда‑то мы перестали общаться. Говорил: «Держись за меня, и у нас всё получится». И я верила ему, это было искренне. Но он очень вспыльчивый человек. Он огонь, а я вода, как в жизни, так и в гороскопах.

Я тушила в нём все его пожары. Он очень импульсивный и безумно ревнивый. У него просто сносило крышу, если я не брала трубку, или если слишком долго её поднимала. Миллион вопросов каждый раз: "Где я? С кем я? Почему из дома до курсов иду не десять, а пятнадцать минут?" И другие вопросы подобные этим.

Мне это нравилось. Я чувствовала себя нужной и важной. Меня прежде никогда не ревновали, потому что знали, что я верна и не придам не за что. Это было видно по моему отношению к людям. Ведь если я выбираю человека, то буду только с ним, пока мы не решим расстаться. Но для Богдана, моё отношение к нему и моя любовь не была доказательством преданности, он просто такой человек, требовал, полного отчёта и повиновения. И не смотря на мой характер, не позволяющий никому управлять собой, я подчинялась ему полностью, потому что в ответ он дарил мне счастье. Как никто другой, он делал меня счастливей. Изменил меня, сделал гораздо лучше. Но и сам выдёргивал перья на моих крыльях. Малейшее неповиновение, каралось жёстким скандалом. Который всегда заканчивался одним и тем же: он говорил, что устал, и ему трудно держаться как мужчине, без женщины. Ведь это огромное расстояние убивало все наши отношения. Тот факт, что он не видит меня рядом с собой, затмевало его мозг ревностью, яростью и злобой от того, что изменить на данный момент ничего нельзя. И ещё не скоро получиться исполнить нашу мечту «быть вместе, быть рядом».

Но каждый раз при подобном нервном срыве, я пыталась его успокоить, остановить, чтобы он снова не наделал глупостей. Чтобы он снова не оставил меня как делал это прежде. Он снова и снова срывался, а я снова и снова просила его остановиться, успокоиться. Я знала, что всё наладится, знала, что он снова будет извиняться и говорить, какой он дурак и подонок, что не достоин меня. Но я этих слов и слушать не хотела. Я прощала его всегда и во всём, я болела им, я нуждалась в нём. Я увидела в нём того идеального мужчину, который должен быть моим, во что бы то ни стало. И если нужно было умолять, я умоляла, плакала, я была последней тряпкой, об которую вытирали ноги.

Мне очень стыдно за всё это перед собой и перед ним. Наверное, я должна была его отпустить сразу же, как только у него появились сомнения о нашем совместном будущем, но мне тогда казалось, что я люблю его, и что это тот самый, единственный мужчина всей жизни. Мне казалось, что если не он, то и никто другой. Никого не смогу полюбить и даже просто не найду подходящего себе мужчину. Я цеплялась за него как за воздух, я сходила с ума, пока он молчал и не мог найти, что сказать. Он придирался к любому моему слову или шутке и переворачивал всё, лишь бы учинить скандал и попрощаться, сделать меня виноватой, чтоб его не грызла совесть. А я не понимала этого. Я просто боролась за любовь, как могла. За мнимую любовь, но в которой очень нуждалась.

В очередной раз, успокоила его, в очередной раз он умолял простить. В тот злополучный день, я поняла, что «всё», больше не будет у нас ничего. Но я заглушила свой внутренний голос, сделала вид, что всё в порядке. Как всегда, я отчиталась, что пошла на курсы и как приду, обязательно позвоню. В его голосе слышалось, что ему всё равно, но на автомате он, как всегда, сказал, что будет ждать.

После урока английского, я, конечно же, направилась домой. Ступив на пешеходный переход, я повернула голову вправо, машин нет, всё в порядке можно идти. Пройдя пару шагов, я услышала свист колёс.

Белая Тойота Прадо вылетела из‑за угла. Я даже не поняла, что произошло. Открыла глаза и слышу, как бегут люди в мою сторону и кого‑то бранят. Я лежала на горячем июльском асфальте и приподнялась на локте, а меня объезжают машины. Всё случилось настолько резко и не понятно, я не успела ничего понять, и уж тем более запомнить номер машины, сбившей меня на переходе. Мне помогли встать и отряхнуться, но стало так неловко, будто у меня зазвенел телефон на спектакле. Я отряхнулась и пошла прочь от этого места.

От шока сначала не поняла, что и где у меня болит, я не поняла, есть ли у меня переломы или раны. Это было так, будто меня случайно задели плечом. Я почувствовала, что у меня начали дрожать руки, глядя на них я увидела, что тремор стремительно усиливается.

Я зашла в магазин, чтобы купить сигарету, успокоить нервы. Это не было пагубной привычкой, курила я изредка, от стресса или на отдыхе. Продавец ошарашенно глянул на меня, но так ничего и не сказал. А я подумала: «Чего это он так пялится, будто призрака увидел». Зашла в чужой подъезд и поднялась на самый верхний этаж. Присела у двери, которая ведёт на крышу.

О как мне тогда хотелось открыть эту дверь и посидеть под открытым небом. В одиночестве. Спрятаться там, от всех и глядя с высоты девятиэтажки просто сделать глубокий вдох, хоть и горячего летнего воздуха. Но на самом деле, это было моим счастьем, что та дверь была заперта.

Сделав первую затяжку, вместе с дымом в мою грудь ворвалась такая тревога вперемешку с печалью. Мне стало страшно, только вот от чего я не сразу поняла. В моей голове мелькнула мысль: «А что если? Что если вот так вот просто меня бы и не стало?! Я бы больше не смогла поговорить с бесконечно мною любимым Богданом. Я бы больше не пришла домой, не поговорила с моей дорогой мамой. Я бы больше никогда не пошла на уроки английского, в который так страстно погрузилась с головой, никогда бы не включила любимую песню. Никогда бы больше не подошла к окну, ожидая увидеть любимый дождь. Я бы больше никогда, и никому не смогла бы даже улыбнуться. Меня просто могло бы и не стать, в тот же миг. И всё что я, когда‑то так любила, осталось бы, где то, но уже не со мной».

Я почувствовала, что по щеке, что‑то скользнуло и капнуло вниз мне на платье. Я уж было подумала, что не заметила, как заплакала, но опустив голову, увидела маленькое красное пятнышко. С удивлением прикоснулась к щеке и на пальцах увидела кровь. И тут меня таки настиг пик шока. Слёзы сами потекли градом из глаз. Я задрожала, будто меня ударило током. В голове пронёсся гулкий свист, и как стрелою пронзила боль, где‑то на затылке. Я еле сдерживала свои всхлипы, чтобы меня не было слышно на весь подъезд. В голове стучали слова, которыми я пыталась сама себя успокоить. Я просто не могла поверить, что была настолько близка к смерти.

Как только пришла в себя и немного успокоилась, я вспомнила, что прошло уже более трёх часов с последнего разговора с Богданом. Странно, ведь он поднимал скандал, если я со звонком хоть на пять минут опоздаю, а тут, столько времени прошло, неужели он забыл обо мне или просто злится. В это трудно поверить, но я забыла про головную боль, которая настигла меня в момент шока, я забыла о своей ране на лбу, забыла о том, что полчаса назад я могла погибнуть под колёсами авто. Вмиг забыла обо всём, в голове стучали слова: «Я должна была позвонить ему».

Разблокировка экрана, одно нажатие, гудок! И его голос. Словно бальзам на сердце и панацея от всех бед.

Я не сдержалась и разревелась, не могла произнести ни слова. Изначально решила, что не расскажу ему об этом инциденте, не хотела лишних драм и вызывать жалость к себе. Но не смогла остановить свои слёзы. Я почувствовала себя словно маленькой девочкой, которую обидели и ей нужна защита. И рассказала ему, что произошло.

С поддельным сопереживанием он сначала спросил, как я себя чувствую, могу ли идти домой. Я ответила, что хочу немного прийти в себя, а после придумаю что‑нибудь, как можно зайти домой не заметно. Не хотела, чтобы мама увидела меня в таком состоянии, не хотела, чтобы она переживала. В ответ на это он попросил меня не глупить, идти домой, чтобы приложить лёд к голове, а потом и вовсе разорвал мне сердце своими словами.

TOC