Один шаг

– Юленька! Любовь – это такое чувство, которое возникает внезапно, и не поддается контролю. Если она взаимна то, это – сила, а если безответная, то губительна для души. Ей можно сопротивляться, но никогда не удастся побороть в себе эти эмоции. Я знаю, что Марина намного младше меня, но когда я с ней, то вижу перед собой женщину, красивую, интересную, умную, и да… Я влюбился в нее. Боялся тебе в этом признаться, потому что думал, что ты начнешь ревновать и закатывать истерики.

– Папа! Я давно выросла и уже не тот капризный ребенок, которым была! Тогда ты был центром моей вселенной, любимым мужчиной, а теперь я тебя так же люблю, но появились в моей жизни и другие мужчины, вернее Миша… – исправилась я, на что отец усмехнулся.

– Юля‑Юля! И когда ты успела вырасти?

Я лишь неопределенно пожала плечами.

– Пап, а маму ты любил? – спросила я.

Никогда не задавалась этим вопросом, считала, что это само собой разумеющееся. А теперь вот хотела знать наверняка. Отец стал серьезным, и у меня сердце кровью облилось. Он всегда тяжело переносил разговоры о моей маме, и я старалась ничего не спрашивать, чтобы его не расстраивать. Отец вытащил из стола пачку сигарет, закурил. Смотрел на фото моей мамы, которое всегда было на видном месте.

– Любил… Больше жизни любил. Только не успел ей этого сказать. Лишь потеряв ее, осознал, как дорога она была. Порой мы не ценим то, что имеем. Вот и я так же. Юля всей душой меня любила, поддерживала, терпела мое отношение к ней. А я строил бизнес, гулял с другими женщинами на стороне, а она… Она всегда ждала и прощала. А я гнал ее прочь. Не нужна мне была тогда любовь, считал это уделом слабых и неудачников. Когда она сказала, что беременна, я не женился на ней, хотя она надеялась на это. Ее семья отвернулась от нее. Они считали, что Юля опозорила семью, и выставили ее на улицу. Только Светлана Леонидовна приняла ее к себе, ей было все равно, что скажут соседи или другие люди. Юля снова пришла ко мне на последнем месяце беременности, просила поговорить, и я впустил ее в дом. Выслушал рассказ о ее тяжелой судьбе, узнал, как поливали ее грязью родственники. Но меня не заботили ее проблемы, своих было по горло. Когда провожал ее до машины, на нас напали мои враги. Убили часть охраны и проникли на территорию. Юля, увидев, что в меня прицелились, среагировала очень быстро. Взяла и заслонила меня от пули. В тот момент я осознал, что она действительно любила меня больше жизни. Врачи боролись за нее, но спасти удалось только тебя. Вот тогда я и понял, каким кретином был. Рядом со мной находилась любящая девушка, которая заботилась и дарила тепло, несмотря на то, что я её отвергал, а я этого не ценил. Только благодаря ей я остался жив. А когда врачи мне показали маленькую копию той, которая пожертвовала собой, я не устоял, забрал малютку себе. Всю свою любовь отдал тебе. Предложил Светлане Леонидовне переехать ко мне и помогать ухаживать за младенцем, она согласилась. Вот такая вот история. Жизнь порой очень жестокая штука, и осознание чего‑то важного приходит слишком поздно.

По моим щекам текли слезы, я подбежала к отцу и крепко его обняла. Впервые он поведал мне свою историю.

– Я люблю тебя, папа!

Он сжал меня в своих объятиях и поцеловал в макушку. Таких подробностей о маме я еще никогда не слышала. И представила, как тяжело было папе все это рассказать, заново окунувшись в прошлое.

– Поэтому береги себя, дочка. Я не переживу, если потеряю и тебя, – признался он.

Я кивнула, глотая слезы. Душу разрывало на части. Было жаль маму и папу.

– Прости! Но мне, правда, нужно работать, – заявил отец и поцеловал меня в лоб.

Я вышла из его кабинета с новым грузом на душе, было безумно жаль отца, и снова не могла поверить в то, что он мог убить жену и дочь Волкова. Отправилась в свою комнату, но затормозила напротив папиной спальни и нерешительно постучала. На пороге возникла Марина в шелковом халатике и удивленно посмотрела на меня. Я еще раз внимательно рассмотрела ее внешность. Аккуратные черты лица, прямой нос, пухлые губы, небольшие скулы, большие выразительные зеленые глаза, темные волосы, которые доставали до плеч. Примерно моего роста и комплекции. Она отличалась от всех предыдущих папиных девушек только тем, что в ее взгляде была теплота и искренность, и на меня она смотрела без тени зависти или соперничества.

– Прости, что беспокою. Я просто пришла сказать, что рада, что ты и мой отец счастливы, – сказала я немного осипшим голосом, и прокашлялась.

Марина удивленно заморгала, а потом улыбнулась и прошептала:

– Спасибо! Ты не представляешь, как много для меня значат эти слова. Потому что не хотела вставать между тобой и Вовой, то есть Владимиром Николаевичем.

– Все нормально, – подмигнула я ей, вспомнив, как недавно называла майора Сереженькой, хотя он для меня, по сути, был Сергеем Ивановичем.

От воспоминаний сердце облилось кровью. Ведь обещала себе, что выкину его из головы. И чем вообще он меня зацепил? Черствый, как сухарь! Прав был папа, когда говорил, что нельзя контролировать вспыхнувшие эмоции. Я снова ушла с головой в себя, поэтому вздрогнула, когда Марина прикоснулась к моей руке.

– Юля, тебя что‑то тревожит? – поинтересовалась она.

В ее глазах была тревога. Эта девушка действительно переживала за меня.

– Да… То есть, нет, – выдохнула я. – Все сложно.

– Если я чем‑то смогу помочь, можешь обращаться в любое время, – заявила Сергеева, а я улыбнулась.

– Хорошо. Спасибо. Спокойной ночи, – проговорила и поспешила к себе, услышав тихое:

– И тебе спокойной!

В комнате обнаружила Мишу. Он всегда тайком приходил ко мне, чтобы другие обитатели дома не заметили. Свиридов притянул меня за талию в свои объятия и зарылся носом в волосы. Поцеловал нежно в шею, вызывая мурашки. Мое сердце ускорило ритм, но не замерло, как это было от прикосновений Сергея. Да что за черт! Почему снова мысли о нем?

– Миша, я так устала. Прости. Давай не сегодня, – попросила, а он понимающе кивнул и ушел.

Я отказала ему, потому что меня одолевали сомнения. Не могла выбросить из головы Волкова, воспоминания о нем заставляли внутренности сладко сжиматься. Долго не могла уснуть, терзали мысли. А когда все же провалилась в сон, мне приснился Серый Волк. Он наставил на меня пистолет и выстрелил мне в сердце, при этом ни один мускул на лице майора не дрогнул.

 

ГЛАВА 3