Один шаг

– Какой я тебе Сережа? Для тебя Сергей Иванович – это раз, во‑вторых, я неясно сказал, чтобы ты не попадалась мне на глаза?

– Сереженька! Не будь таким занудой – это раз! Мне, правда, жаль, что все так вышло, и я больше так не буду – это два! Ты пришел в университет, где я учусь – это три! Так что я тут ни при чем, – произнесла, сложив руки на груди.

Не моргая, смотрела на Волкова, запоминая каждую черточку, каждую деталь внешности. Поймала себя на мысли, что я безумно соскучилась по этому мужчине.

– Юля, тебе не приходило в голову, что я тебя простил? – спокойно поинтересовался он, а я застыла от изумления. – Я мог посадить тебя за решетку еще тогда, когда ты вломилась в мой дом. Однако пожалел девушку, которая оступилась. И поплатился за свою жалость. Как ты мне отплатила? Подставила, а потом еще и шантажировала. Ты идешь по наклонной, Юленька. Предупреждаю, если снова оступишься, окажешься в тюрьме! Больше я тебя жалеть не буду! Если тебя мучает совесть – это очень хорошо. Значит, для тебя еще не все потеряно, – сделал вывод, развернулся и ушел.

Я так и стояла на месте с открытым ртом. Когда шок отпустил, на губах растянулась счастливая улыбка. Простил! Волков меня простил! На душе стало легко. Летала в облаках, поэтому не заметила, как ко мне подошли подруги.

– Юля, ты с ним знакома? – выдохнула Олеся и посмотрела на меня с завистью.

– С кем? – не поняла я, все еще летая в облаках.

– Как с кем? С майором! Ты опять, выпала из реальности? – усмехнулась Аня.

– Да. Нет. Один раз виделись с ним в участке, когда приходила писать заявление о пропаже золотого колье, – соврала я, лишь бы они отстали от меня с расспросами.

Когда вышла из университета, заметила Мишу. Он стоял около машины и разговаривал по телефону, хмурился и нервно проводил рукой по волосам. Свиридов из‑за чего‑то нервничал, и меня это насторожило. Миша, заметив меня и моих подруг, кивнул в знак приветствия, отключил телефон, а потом открыл дверь автомобиля.

Девчонки, смеясь и веселясь, устроились на заднем сиденье. Всю дорогу они флиртовали с Мишей, хихикали, а я не обращала внимания, ушла в свои мысли с головой. Думала про Сергея, а еще переживала за Свиридова. Он, хоть и общался беззаботно с моими подругами, я все равно видела тревогу в его глазах. Что‑то явно случилось.

Когда мы развезли моих подруг по домам и остались наедине, я сразу поинтересовалась:

– Миша, что случилось?

– Ты видишь меня насквозь? – усмехнулся он, но смех был совсем невеселый.

– Мне тебя пытать или ответишь добровольно? – спросила с раздражением.

– Маме стало хуже. Ее перевели в другой город. Там клиника лучше. Мама просила, чтобы я приехал к ней, – признался Миша, тяжело вздохнув.

– И в чем проблема? – уточнила я, нахмурившись.

– Я отправил ей деньги на лечение, извинился, что пока не смогу приехать. У меня же контракт с твоим отцом, я не могу его нарушить, иначе Владимир Николаевич мне не заплатит. По условиям контракта я работаю без выходных, без отпуска, без отгулов. Он мне итак урезал зарплату за то, что я попал за решетку и не присматривал за тобой, – вздохнул Миша, разминая рукой шею.

– Миша! Но это же мама! А если с ней, не дай Бог, что‑то случится, ты же всю жизнь будешь винить себя за то, что не поехал к ней. Собирай вещи и уезжай, а я прикрою тебя. Отец не узнает, что тебя не было рядом со мной.

Свиридов посмотрел на меня с благодарностью.

– Юлечка! Ты – ангел! Я тебя так люблю! Хорошо, тогда через пару дней уеду, как раз успею собрать все, что заказала мама, – воскликнул он, а я улыбнулась ему в ответ.

Вдруг осознала, что Миша мне очень дорог, и я по‑своему его люблю, но не той любовью, от которой захватывает дух.

На следующий день после пар я собиралась пройтись по магазинам, чтобы присмотреть себе новый наряд. Не успели мы с Мишей выехать с парковки, как зазвонил мой телефон, и я удивленно заморгала, уставившись на экран, не веря своим глазам.

– Елизавета Петровна? – с изумлением прошептала я, ответив на звонок.

Не ожидала, что мать Волкова позвонит мне.

– Юленька! Ты не знаешь, где Сережа? Я ему дозвониться не могу! – тяжело дыша, проговорила она, а я насторожилась.

– Теть Лиз, а что случилось? Я сегодня его еще не видела, – произнесла, поморщившись.

Не хотелось врать этой доброй женщине, но и сказать правду о том, что между мной и ее сыном ничего нет, не смогла.

– Ох, милая. Ваня уехал в магазин, а я гуляла в парке. Села на скамейку, а встать не могу. В груди все болит и щемит, боюсь, как бы с сердцем чего не случилось. Хотела, чтобы Сережа отвез меня домой, но не могу ему дозвониться, – пожаловалась она.

– Назовите адрес, я уже еду к вам, – воскликнула, всей душой переживая за тетю Лизу.

Вкратце объяснила Мише ситуацию. Мы за двадцать минут домчались до парка. Номер телефона Елизаветы Петровны перестал отвечать. Что‑то липкое прокралось в мою душу, стало дурно и не по себе. Мы с Мишей двинулись по главной аллее, и вскоре нашли мать Волкова. Тетя Лиза сидела на скамейке, свесив голову на бок. Мимо проходило много людей, кто‑то гулял с детьми, кто‑то с собаками, и никто не обратил внимания на то, что женщине плохо.

Почему люди такие невнимательные друг к другу? Почему никто не поинтересовался, жива ли она? Почему все проходили мимо, и всем было все равно?

Я подбежала к тете Лизе и тихонько потрясла ее за руку. Реакции ноль. Прощупала пульс. Сердце Елизаветы Петровны билось медленно, а бледность кожи и посиневшие губы пугали. Я запаниковала.

– Миша! Скорую! Срочно!

– Пока дождемся, женщина умрет. Давай, я ее в машину отнесу, быстро домчимся до больницы, тут недалеко! – заверил он, подхватив тетю Лизу на руки.

Миша был собран и сосредоточен за рулем, доставил мать Волкова в больницу меньше, чем за пять минут. Пока ехали, я предварительно позвонила в приемное отделение и обрисовала ситуацию. Когда прибыли, нас уже ждали. Миша переложил женщину на носилки, и ее увезли в реанимацию. У меня руки заледенели, и сердце замерло в груди. Мне вновь пришлось солгать, заявила врачу, что прихожусь близкой родственницей тете Лизе, иначе мне бы не позволили остаться в больнице. Мишу отпустила домой, договорилась с ним встретиться позже. Через пять минут медсестра вынесла мне все личные вещи Елизаветы Петровны и просила подождать лечащего врача. Я мерила шагами коридор, пока не осенило, что Сергей‑то ничего не знает. Но как ему позвонить? У меня же нет его номера! Да и дядю Ваню необходимо предупредить.

Перевела взгляд на сумку тети Лизы, которую держала в своих руках. Тяжело вздохнула и вытащила из кармана сотовый телефон. В контактах нашла все номера, которые были нужны, и сохранила себе на телефон. Позвонить решила с номера Елизаветы Петровны, чтобы Сергей точно взял трубку. Но он не отвечал. Тогда я набрала дядю Ваню. Ладони вспотели от волнения, и сердце сделало кувырок, когда он ласково проговорил:

– Лизонька, любимая, а ты где?