Один шаг

– Не льсти себе, деточка, – буркнул он и прошел мимо меня.

Мне хотелось бросить в него что‑нибудь тяжелое. В конце лестницы Волков обернулся и заявил:

– Королевишна, ты пока чайник вскипяти, а я сейчас приду. Только, будь добра, кухню мне не спали.

Мне хотелось зарычать от злости.

«Он что, совсем меня безрукой считает?» – обиделась я.

Вошла в кухню, поставила чайник. Хотела что‑нибудь приготовить на завтрак, но поняла, что даже не знаю, как сделать яичницу.

«Стыдоба! Надо было хоть раз посмотреть, как Светлана Леонидовна готовит. Черт!» – с досадой подумала и села на стул.

Через пять минут в кухне появился Сергей. В спортивных серых штанах и черной футболке. Волосы были мокрыми, и я догадалась, что он только что вышел из душа.

Майор открыл холодильник, достал яйца и молоко. Ловко смешал все в миске, а потом отправил на сковороду. В помещении запахло так вкусно, что у меня невольно заурчало в животе. Через несколько минут Сергей поставил передо мной тарелку с омлетом.

– Ты умеешь готовить? – удивилась я, просто всегда считала, что на это способны только женщины.

Он закатил глаза и тяжело вздохнул.

– А кто по твоему должен мне готовить, если я живу один? И чтобы омлет сделать, большого ума не надо, – заявил он, а я с шумом втянула в себя воздух.

Это что, камень в мой огород?

Я молча отправила кусочек омлета в рот и чуть не застонала от удовольствия. Голодная была, как волк.

– Очень вкусно! Спасибо, что не дал умереть от голода и холода, – уставилась в свою тарелку.

– На здоровье, – сухо ответил он. – Мне пора на работу. Ты чем будешь заниматься?

– Мне нужно сдать экзамен, а потом заеду в больницу, чтобы узнать, как там Миша и Светлана Леонидовна, – ответила я.

– Да уж. Не повезло твоему жениху. Я звонил сегодня своему знакомому хирургу. Он сказал, что у женщины сотрясение мозга, грабители ударили ее по голове. А вот Свиридов в реанимации, в коме. Извлекли из него пулю, но состояние тяжелое, – оглушил он меня новостью.

Я зажала рот ладошками, чтобы не разрыдаться. Было безумно страшно за Мишу. Волков молча поднялся и сложил тарелки в посудомоечную машину.

– Он мне не жених. Миша мой телохранитель, – зачем‑то сказала я.

Сергей заметно напрягся, обернулся и внимательно посмотрел на меня.

– Ты рисковала своей свободой ради телохранителя? – удивился Сергей. – Я ведь мог тогда посадить тебя в тюрьму по нескольким статьям!

– Просто он мой первый мужчина, и я его люблю по‑своему, не хотела бросать в беде, вот и пошла на такой отчаянный шаг, – призналась, сплетая пальцы, чтобы они не дрожали.

– Будь добра, избавь меня от подробностей своей интимной жизни! – рявкнул он, сжав кулаки. – А когда Свиридов поправится, упрячу его за решетку за то, что спал с несовершеннолетней!

– Тогда и тебе придется сесть рядом с ним по той же статье! – огрызнулась я, и с гордо поднятой головой вышла из кухни.

Поднялась в спальню, ощущая дрожь во всем теле.

Как же сложно с этим мужчиной!

Переоделась, натянув на себя теплые вещи. Подхватила сумку с лекциями и зачетку и спустилась на первый этаж. Волков тоже успел переодеться в форму.

– Отвезти тебя не смогу, но вызвал такси. Как освободишься, приезжай ко мне в участок, домой поедем вместе. Ключи от своего дома я тебе не дам, – заявил он, а я с безразличием пожала плечами.

«Больно надо», – фыркнула про себя.

Я прошла мимо него на улицу, где уже дожидалось такси. Обернулась и заявила:

– До вечера, любимый! – выделила интонацией последнее слово.

Улыбнулась, когда заметила злость в его глазах и, виляя пятой точкой, направилась к такси.

Пока ехала в университет, в кармане зазвонил телефон.

– Папа! – воскликнула я в трубку.

Столько всего хотела сказать, но слова застряли в горле.

– Слава Богу! Юленька! Я только узнал, что произошло. Тебя не ранили? Не обидели? Твари! Прости родная! Прости меня! Ты мне звонила, а я был на совещании, не слышал звонка. Прости! – тараторил отец.

– Пап, все нормально. Я успела вызвать полицию, меня спасли, всю ночь провела в отделении, давала показания. Дома словно ураган прошел. Все вверх дном, – вздохнула я. – А Миша и Светлана Леонидовна… – тут мой голос сорвался, и по щеке снова покатилась слеза.

– Милая! Я все знаю! У меня нет возможности вернуться. Но я уже дал распоряжение. Порядок наведут и окна вставят. Перечислил деньги в клинику, так что о Мише хорошо позаботятся. Бери билет, и сегодня же прилетай ко мне. Я безумно за тебя переживаю! – взволнованно проговорил папа, а я замотала головой.

«Нет! Нет! Не хочу! Я у Сережи хочу провести эти дни. И Новый год хочу с ним встретить», – прошептал внутренний голос.

– Пап, я не приеду. У меня все нормально. К тому же два экзамена осталось. Как я пропущу? – уверенно ответила я.

– Не хочу, чтобы ты была там одна без охраны!

– Пап, я не одна. Пока поживу дома у Илюхи. Вместе будем ездить на экзамены, – соврала я.

В трубке воцарилась тишина, и лишь папино прерывистое дыхание говорило о том, что он еще на связи.

– Хорошо, пусть Илья за тобой присмотрит. Он мне сегодня звонил, сказал, что хочет отметить с тобой Новый год и просил у меня разрешение на это. Я обещал подумать, а теперь даю свое согласие.

– Спасибо, папуль. Ты у меня лучший на свете! – обрадовалась я.

«Что? Зачем это Илье?» – не давал покоя вопрос.

– Тогда третьего числа встретимся в аэропорту в Испании. И будь осторожна. У меня сердце не на месте, – тяжело вздохнул папа.

– Хорошо. Еще созвонимся, – ответила я.

Когда подъехала к университету, первым делом набрала номер Князева. Он ответил на звонок после первого гудка.

– Илья! Какого черта происходит? – рявкнула я.

– Юль, ты в университете? – спокойно спросил он.

– Да! Стою у главного входа, – прорычала я.

Готова была придушить его. Что он там затеял? Зачем звонил моему отцу?

– Буду через пять минут, тогда и поговорим, – пообещал он и отключился.