Охота на попаданку. Бракованная жена

Все время унизительной процедуры я сражалась, как львица, но враги превосходили по количеству и силе. В конце концов, им удалось задуманное – меня насильно остригли. Когда с делом было покончено, служанка в переднике ушла, а вот лакеи остались и по‑прежнему держали меня. Знали, если отпустят, – я тут же брошусь на баронессу и без всяких ножниц вырву ей волосы!

– Сволочи! Гады! – ругалась я, а по щекам от бессильной злобы катились слезы.

Голова раскалывалась. Меня будто за косу оттаскали, а то и вовсе сняли скальп.

Я посмотрела на пряди на полу и прикинула, насколько ужасно сейчас выгляжу. Судя по всему, у меня на голове теперь что‑то вроде прически‑ежика – короткие неравномерные клочья торчат в разные стороны.

В моем мире такое вполне могло сойти за модную стрижку, особенно если покрасить прядки в разные цвета. Но здесь, как любезно сообщила баронесса, – это символ позора. Теперь мужчины будут бежать от меня, как от чумной. Наверняка, здесь женятся исключительно на девственницах, раз правила запрещают даже побыть с мужчиной наедине. Не видать мне замужества.

– Сейчас ты выглядишь так, как должно, – похвалила баронесса. – Твой позор увидят все.

– Но ведь это и ваш позор, – напомнила я. – Как мне найти мужа с такими волосами?

Не то чтобы я собиралась искать, но сам факт того, что слова и действия мачехи противоречили друг другу, вызывал недоумение.

– А ты постарайся, – хмыкнула она в ответ. – В противном случае тебя ждет монастырь.

После ее слов я вдруг поняла – а ведь она хочет сплавить меня в монастырь! В этом ее настоящий план, а вовсе не в том, чтобы отдать меня замуж. Замужество не вычеркнет меня из ее жизни, а монастырь очень даже. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон.

Я пока не понимала причину ее поведения, но обязательно все выясню. Раз уж мне придется какое‑то время жить с двумя змеями под одной крышей, надо быть начеку.

Ненавижу, когда из меня делают дуру. А еще терпеть не могу проигрывать. Госпожа Анлуан совершила ошибку, связавшись со мной. Никому не позволю себя унижать! Я выросла во дворе, а там всякое бывало. Мямлям и рохлям у нас приходилось туго, поэтому я с детства умела за себя постоять. Дворовая жизнь она такая… воспитывает характер.

Я уже минут пять как перестала вырываться, и лакеи ослабили хватку, решив, что я сдалась. Мне только это и нужно было. Резко дернувшись, я, наконец, освободилась и тут же вскочила на ноги. Да так резво, что стул отлетел назад и сшиб с ног сразу обоих моих мучителей.

В столовой вмиг стало шумно. Бабах! – грохнулся стул. Хрясь! – по пути зацепив лакеев. Бух! Бух! – они упали на зады. А‑а‑а‑а‑а! – завизжала Авелина, когда я с вилкой в руке кинулась к ее драгоценной маменьке.

Баронесса от шока и неожиданности застыла на стуле. Ее округлое лицо вытянулось, глаза расширились от ужаса.

Я была стремительна и достигла цели еще до того, как лакеи поднялись. Меня некому было остановить. Я могла вонзить вилку прямо в лоб баронессы. Будет торчать, как антенна. Я хихикнула, представив это зрелище.

Но все же в итоге я воткнула вилку в стол. Буквально в миллиметре от лежащей на нем руки баронессы. Та аж икнула одновременно от страха и облегчения.

Я не стала ей вредить, потому что осознавала – сделай я что‑то баронессе и окажусь в монастыре уже сегодня, а то и в месте похуже. Например, в тюрьме. Время моей мести еще не пришло, но оно обязательно наступит.

И все же я дала баронессе понять, что со мной шутки плохи. Не оставит меня в покое – пожалеет.

Лакеи к этому времени встали и поспешили ко мне, но я так глянула на них через плечо, что они предпочли остаться в стороне. Вдруг у меня еще вилка припрятана или что посерьезнее.

Расправив плечи, я вытерла слезы с щек и пригладила торчащие волосы.

– Когда там бал? – уточнила спокойным ровным голосом.

– Ч‑через т‑три д‑дня, – заикаясь на каждом слове, ответила Авелина.

Баронесса вовсе лишилась дара речи и молча смотрела на вилку, торчащую из стола. Она просто не могла оторвать от ее глаз.

– Отлично, – кивнула я. – Готовьте свадебный пир, маменька. Через три дня я выхожу замуж.

С этими словами я развернулась спиной к семейству и пошла к выходу. Дистанция между нами пошла баронессе на пользу, она наконец очнулась и крикнула мне в спину:

– За кого же ты выходишь, Марилла?

– Пока не знаю, – я на ходу пожала плечами. – Сюрпризом будет, – а оказавшись в коридоре, добавила мрачно: – Для нас обоих…

 

Глава 5. Как я готовилась к балу

 

– Ох, какое горе, какое горе, – в коридоре меня встречала Аника.

Едва увидев мою новую прическу, она начала заламывать руки и причитать, как будто это ее обкорнали практически под ноль. Под ее стенания мы вернулись в спальню, но и там Аника не унялась.

– Что же теперь будет? Кто же возьмет вас в жены с печатью позора? – хныкала она.

Я только хмурилась и кусала губы. Чтобы ответить на важные вопросы, заданные Аникой, надо оценить масштабы бедствия. А для этого необходимо заглянуть в зеркало.

Вдохнув поглубже, я шагнула к трюмо. Ох, мамочка дорогая, да этой мымре с ножницами надо руки оторвать за такую работу! Кто же так стрижет?

Я походила на пьяного дикобраза или на больного чумкой ежа. Выбирай, что больше нравится. Криво обрезанные пряди торчали так, будто их специально наэлектризовали эбонитовой палочкой. Это еще надо суметь подстричь настолько отвратительно. Не у каждого получится.

– Н‑да, – пробормотала я, – беда.

– Беда, как есть беда, – всхлипнула Аника.

– Но не катастрофа.

– Как не катастрофа? Ваши волосы… их больше нет. Теперь любой поймет, что вы опозорены, – горничная объясняла мне ситуацию так, будто я – несмышленый ребенок. Видимо, решила, что от горя я тронулась умом.

– Волосы не нога, отрастут, – махнула я рукой. – А пока что‑нибудь придумаем. Расскажи мне о готовящемся бале. Будет что‑то особенное, или как всегда? – спросила я осторожно, чтобы не выдать свое незнание.

– Бал‑маскарад в честь сорок девятой годовщины безвременья. Я бы все отдала, чтобы туда попасть, – мечтательно вздохнула Аника, перестав плакать. Наконец‑то! – Дата, конечно, не круглая, поэтому все будет, как обычно. Это в следующем году император обещает нечто грандиозное. Как‑никак юбилей. Поговаривают, что даже шутихи запустят.

Аника все говорила и говорила, но я уже не слушала. То, что мне было важно, она сказала в самом начале – будет маскарад. А значит, все придут в масках, и я в том числе. Кто сказал, что маска должна прикрывать только лицо? Если сделать все, как следует, то она закроет всю голову, включая остриженные волосы. Никто и не догадается, что с моей прической что‑то не так.