Охота на волка

Я усмехнулся. Это точно. С меня угрозы никакой сегодня.

– Почему не ушла? – смотрю на неё подозрительно, может уже с ментами сговорилась.

Она не ответила. Села за руль, захлопнула дверь. Повернулась, волосы изящно откинула.

– Куда едем? – спрашивает.

Вижу, настроена серьёзно. Ну и хрен с ней, пусть, если так хочет, спасает меня. Не всё же мне другим помогать пусть и мне кто‑то поможет.

– Ещё километров десять, Заводское знаешь?

– Знаю. Дачный поселок?

– Туда поехали. Там покажу, если буду в сознании.

– Сразу скажите, я найду.

Да, девка попалась смелая. Училка. Они наверное все такие. Деловые.

Я сглотнул, жажда сковала горло. И пакет там уронил с водой и едой. Теперь только терпеть. Губы пересохли.

– Пить хочу.

Девица повернулась, прищурилась.

– А когда я там, за зеркалом сидела, вы и не вспомнили, что я без воды и еды.

Ого, с заявками однако.

– Там же кран был.

– Не было воды в вашем кране. Платить нужно вовремя, чтобы не отключали, – машину завела.

Тронулись. Снова заболело. Я поморщился. Но нужно терпеть, тут на дороге никак нельзя расслабляться.

– Так ты что там без воды сидела? – спрашиваю, смотрю вперёд, взгляд сосредоточил, чтоб не косило.

– А как вы думали? – грозно глянула в зеркало.

– Я же приехал. Не забыл.

– А толку с того что вы приехали. Я как была голодная, так и осталась. И сейчас неизвестно поедим ли.

Машина вырулила на трассу. Девчонка уверенно держит руль, красуется.

– Ты неплохо водишь, только вот без прав нас сейчас с тобой загребут, – выдыхаю сквозь пересохшие губы.

– Что вы предлагаете? – строго спрашивает.

Нашел кого в заложницы взять. А может и лучше. Не мямлит. Потом приструню, сейчас пусть покомандует. Всё равно выбора у меня нет.

– Нужно мне сесть за руль.

– Тогда нас точно загребут. А если бы вы сумку мою не забрали, то и права бы были.

– Вот твоя сумка, на полу валяется.

– Тогда не загребут, – девчонка обернулась.

Обрадовалась. Впервые я увидел её улыбку.

Странная, вроде в опасности, а такое впечатление, что совсем не боится.

Нужно проверить, чтобы телефон не включила.

Вскоре повернули на дачный поселок.

Несколько пустынных улиц и остановились у ворот одной из дач.

 

16. Полгода назад…

 

В коридоре холодно. Сижу, сцепив руки. Не могу заставить себя туда пойти. Не могу смотреть на неё. Не хочу.

Хлопнула дверь. Кто‑то подошел. Её отец. Сел рядом. Я поднял на него взгляд.

Молчание.

Лучше бы мы кричали. Неистовствовали, бились бы головами об стенку. Обвиняли бы друг друга. Это сближало бы нас. Делило бы горе пополам, поровну.

Но мы молча сидим, сжимаем пальцы и пытаемся вздохнуть. Это молчание жрёт нас обоих.

– Где ты был? – выдохнул он.

– Спал, – говорю тихо.

– Ты спал, когда она умирала?

Молчу.

Ударьте меня. Убейте. Отнимите руку, ногу. Только не спрашивайте, где я был. Я не вынесу этого. Да, я спал.

– Она была беременна. Ты знал? Три месяца.

Вот настоящая пытка моего сердца. Как огненное клеймо прижимается к груди, разрывает кожу, ткани, застревает на кости.

Я выпрямился, пытаясь набрать побольше воздуха в лёгкие, чтобы не было так больно.

А хотя нет. Пусть будет.

– Нет. Я не знал.

Холодная волна, прокатилась по телу, перекрыла кислород.

Беременна? Как это?

– Доктор сказал, – голос отца сорвался и я услышал, как тихо он заплакал. – Девочка моя. Боже. Как так? Почему?

А со мной в этот момент происходило уже что‑то другое. Не менее ужасное. Всё внутри ломалось, выкручивалось, заставляло что‑то делать, двигаться.

Встал, глянул на макушку отца Саши. На поникшие плечи. Не хочу сейчас быть рядом с ним и его горем. Я доложен идти.

Вышел из здания больницы. Решительным шагом по аллее, на стоянку. Сел в машину. Сейчас не могу думать, не умею. Я должен разобраться.

Завёл и поехал в офис.

 

Ещё в конце коридора услышал, как руководит всем процессом мой партнёр.

– Мне не интересно, сколько тебе нужно времени, я сказал, чтобы до завтра было готово, ты поняла?!

Я вошел и уловил момент. Он отчитывает секретаршу.

– А Андрей, проходи. Как ты? Что случилось, почему тебя не было?

Стою, смотрю на него. Довольного. Лощёного. И почему я раньше этого не замечал. Он ведь совсем не такой, как я думал.

– Саша умерла, – говорю и наблюдаю.

Рот его открылся. Глаза округлились. Он вдруг встал с кресла и быстро подошел к окну. Отвернулся.

А я смотрю. Цепко смотрю, хочу увидеть и вижу… Конечно вижу.

– Но почему? – он повернулся и я заметил искру в его глазу.

Это слеза. Непрошенная, неожиданная слеза. Он не рассчитывал, а она показалась.