Основа жизни

Новенькая в каком‑то жутком трико поверх шерстяных колготок и в свитере. На голове сахарный хвостик из тонких волос. У Лядиной, естественно,      вся спортивная форма по пышным формам в обтяжку. И мы с Кучей, зимой и летом одним цветом, как ёлки у школьной дорожки.

Владимир Амосович повернулся к нам и состряпал умилённую физиономию.

– А что не прогуливаем? – протянул он.

– Отличницы, нам нельзя, – ответила Лядина, покачивая попой.

– И чем же вас занять?

– А пусть Лядина попрыгает! – крикнул кто‑то из носорогов, и всё мужики дружно заржали.

– Идите, радости мои, возьмите мячики такие оранжевые, не коричневые и в кольцо покидайте, во‑он в то, высокое.

Он отвернулся от нас, забыв до конца урока.

Погнал свой табун по периметру спортивного зала, грозно покрикивая, давая указания делать шире шаг. Потом остановил и велел каждому, кто стоит позади, взять за ноги впередистоящего. Сообразили парни      «тачки».

Это так смешно смотрелось, что мы с девчонками стали откровенно хохотать.

Лядина исподтишка вытащила телефон. Где прятала, не понятно, он как‑то невидимо притаился на одной из её ягодиц в кармане.

Тихо хихикая, мы сбились вместе и снимали, как парни тренируются.

– Софья Лядина! – заорал Хрен с Горы. – А что это за спортивный инвентарь у тебя в руках? Дай‑ка я его метну!

Перепуганная Сонька стала прятать телефон, но поздно.

– Это, Владимир Амосович, женская игрушка! – кричали носороги.

– Когда девочкам скучно и одиноко!

– Об стену его, Владимир Амосович!

– Тебя сейчас об стену, – тренер с девочками сюсюкался, с парнями не церемонился. – Меняемся, дубинная роща!!! – заорал тренер и насильно отобрал у Соньки телефон. – Пусть мама твоя ко мне заглянет, может, и отдам.

Лядина скуксилась, расстроилась и пошла сидеть на скамейку.

На таких уроках жутко скучно. Тренер гонял носорогов минут двадцать так, что они потные еле ногами и руками шевелили. Устроил сильнейшее напряжение на все группы мышц. Мы с Кучей натянули сетку, ещё оставалось время сыграть в волейбол.

– А мы? – обиженно кричала Сашка. – Что за гендерное неравенство?!

Ей одной хотелось играть с мужиками в волейбол. Нам с девчонками хватило того, что Трэш вчера Катьке Тугариной руку вывихнул.

В общем, делать было нечего. Лядина пошла ныть и клянчить свой телефон обратно. Белая Плесень забилась в угол, Сашка разбиралась с тем парнем, который толкнул её на школьной дорожке.

Я отправилась в раздевалку, чтобы успеть сделать домашку по алгебре. Хотела ведь Севу удивить, а сама даже не притронулась к урокам.

Только зашла, а за мной следом ввалился Рон.

 

О, да!!! Это история с его страстью и жуткой плотоядной любовью к Любе Часовой достойна самых ярких кинокартин. Это он – Мирон Корсаров, симпатичный, между прочим, парень, жилистый и крепкий, преследовал мою подругу. Мало того, что он с одноклассниками в прошлом году дрался беспощадно за Любку, отвоёвывая единственную самку в их стаде, как настоящий альфа‑самец, он ещё и домогался Любаву у неё дома. А потом его пырнул ножом и сломал пару рёбер брат Любы, Химер. Мирон лежал в больнице. Обычно животное после такого должно успокоиться, но в единственной извилине Корсарова заела пластинка, играла только: «Люба‑любовь».

 

Я в ужасе шарахнулась. Испуганно зажалась всем телом, когда его руки меня откинули к стене, и я ударилась об неё затылком. Посыпались звёзды из глаз, и я с силой прижала кулаки к груди, ожидая удара.

Мирон кинул руки по обе стороны над моей макушкой. Замер, тяжело дыша. Вонял, как все носороги, потным загоном и низким интеллектом.

– Камора, не трясись. Скажи, куда Любава переехала? Ты же с ней общаешься! Есть номер телефона?! Леся!!!      Да не трону я тебя, – он стал с силой оттягивать мои руки от груди, я в него ногой упёрлась и закричала. Он так мои запястья скручивал, что кожу зажгло бешено. Бедная Любка! С таким поклонником…– Где мне её найти?! Скажи мне!!!

– Ты охренел!!!

Сева влетел в женскую раздевалку, ухватил Мирона за плечи и с силой отшвырнул от меня к противоположной стене. Корсаров приземлился на раковину, сорвав её с кронштейнов. Железная раковина      рухнула с грохотом на пол. В следующий раз поставят либо железобетонную, либо      вообще бочку. Потому что даже в женской раздевалке происходят нешуточные бои. Куча подтвердит.

Рон моментом сгруппировался и забодал Бычкова, прибив его к стене рядом со мной. Я ещё сильнее заверещала, вскакивая ногами на скамейку.

Парни рухнули на пол в драке. Одному уже семнадцать, другому ещё семнадцать. По сути, полгода разницы в возрасте. Сева выше немного, но Корсар на драках тренированный и уже раненый неоднократно.

Влетел народ в раздевалку. Хрен с Горы всех раскидал и разнял бойцов.

Сева поднялся на ноги и заслонил меня собой.

Это может войти в привычку, стоять за его спиной и чувствовать, что он защитник. Сева тяжело дышал, кулаки его сжимались до белых костяшек. И я чуть пальцами тронула его спину. Он вздрогнул. Когда дрался, не трясся, а от моего прикосновения, которое почувствовал, встрепенулся.

– Ещё раз только подойди! – заорал Бычков.

Какой голос!

Он вот так вот может грозно орать, что даже Владимир Амосович охренел.

– Ещё раз только увижу рядом с ней!!!

Все съели? Вот так вот! Ещё только раз, и все получите.

Я подкусывала нижнюю губу и не могла избавиться от улыбки.

Быстро в своей куртке нашла носовой платок. Чистый, между прочим, и побежала к крану. Раковины не было, но кран уцелел. Холодной водой намочила ткань.

 

– Радости мои, быстро переодеваемся, у меня бойцы раковину сейчас будут ставить и полы мыть, – велел нам      с девчонками Хрен с Горы.

Сева сел на скамейку, широко расставив колени и вытер кровь из‑под носа. Он посмотрел на меня. Таким покорённым взглядом, что казалось, не он меня защищал, а я Рону морду набила.

– Вытру кровь, – тихо сказала я и подошла ближе.

Сева уронил руки на колени, и я, сделав шаг, оказалась в интимной близости с ним, словно в нежных объятиях ощущала жар его сильного тела. Аккуратно стала вытирать кровь с его красивого лица.