Отдана Шерхану

– О, малыш… – прижал меня к себе Богдан и усадил на диван. – Сегодня же твой день рожденья. Мы собирались встретиться и провести его вместе. Только ты и я. Как же так вышло, что ты игноришь собственного парня?

Богдан был хороший. Да, он не такой брутальный и жесткий, как Хан. Но такого я и хотела. Просто доброго, покладистого, честного. Уравновешенного, нормального парня, с которым не стыдно создать семью. И хотя мы открыто об этом не говорили, но я была почти уверена, что после свадьбы мой жених предложит стать мне матерью.

Не сказать, что я была морально к этому готова… И разве можно к такому подготовиться вообще? Но рядом с Богданом я ощущала себя в своей тарелке. Просто сидела, обнявшись со спокойным, предсказуемым мужчиной в белой рубашке, черных брюках. Пахнущим одеколоном и мятной жвачкой.

– Ты куда‑то собирался?

– Я? Нет, – отмахнулся Богдан. – Просто ждал тебя, ведь мы должны были встретиться сегодня.

– Да, я знаю. Но все так… Знаешь, все так резко поменялось. И я даже не знаю, как тебе все рассказать. Да и стоит ли? Ты меня просто не поймешь. И даже не поверишь. Все это… – впилась я руками в волосы от напряжения, – все это какой‑то бред больного. И нарочно не придумаешь.

– Хочешь чаю?

– Да, давай… Не откажусь.

– Ты, главное, не нервничай, – улыбнулся Богдан. – Сейчас ты выпьешь чаю и все мне расскажешь. И я обещаю всему поверить. Какой бы фантастичной ни была твоя отмазка.

– Хорошо… – кивала я и смеялась сквозь остатки слез. – Хорошо. Поняла. Жду чай.

Богдан жил в частном доме. Небольшом, но удобном. Здесь было чисто, опрятно. Входная дверь смотрела в садик с клумбами и кустами. Так что улицу было почти не слышно. На стенах висели детские фото, тикали часы с массивным маятником, в гостиной шел футбол по телевизору. Я сняла босоножки и решила пройтись – походить босиком по мягкому ковру, который чистился минимум раз в неделю. С расческами и щетками. Мать Богдана сама лично приезжала, чтобы проверить, как он чистит ее фамильный ковер. Это было забавно. Но я любила его маму, она была не так строга, как моя. Хотя и вышла замуж за реального священника.

– Ай… – дернулась я, нащупав что‑то стопой. Я чем‑то уколола ногу. – Что?

Это была сережка. И так как мои висели на месте, а сам Богдан их не носил, то я задалась вопросом: чья же она и как здесь оказалась?

Мой Богдан был стройный видный парень. Вполне себе завидный жених, такими не разбрасываются – это точно. Он не пил, не курил, всегда носил простую аккуратную прическу. Гладко выбритый, с улыбкой на лице и чистым, прямолинейным взглядом в глазах. Некоторые считали, что он слишком прост и наивен, но ведь и я сама была такой же. От природы не любила козней, интриг, всех этих подковерных игр, которыми страдают сверстницы. Как вот моя подруга Вероника…

Мы с Вероникой и Богдан всегда были одноклассниками – отучились в школе от звонка до звонка, сидя за соседними партами. Только если я всегда сидела с Богданом, то напарники подруги вечно менялись. То один, то другой. Мне казалось, ей нравится разнообразие. Ее взгляд никогда не зацикливался на ком‑то одном или чем‑то одном. Так, она сперва ходила на танцы, потом на акробатику, потом на фотографию, потом на… Да куда она только не ходила в свободное время. Где больше красивых парней – там и Вероника.

Потом она, конечно, и ко мне как‑то пришла – на живопись. Но надолго ее не хватило. Мальчиков нет, болтать нельзя, что ни неделя – сдача контрольной картины. А ее все нет, любила прогуливать занятия. Тут уж не отнять. Порой я даже задумывалась, что меня с ней связывает. Почему такая, как она, все эти годы дружит со мной? Ведь семья подруги не была верующей, они не соблюдали православных праздников, не чтили важных дат, не постили, не ходили в храм, ничего не святили…

Я понимаю – Богдан, мы с ним из одной вселенной. Но Вероника?

И все же она была моей единственной подругой. Даже сейчас, после окончания школы, мы все равно дружили и собирались встретиться где‑то в полдень. Часам так к двум или трем, уже и не помню. Наверняка она вся извелась и не знает, где меня искать. Надо бы взять у Богдана телефон и позвонить ей прямо сейчас.

– Так вот ты где? – окликнул меня Богдан. – Смотришь футбол?

– Я? – качала я головой и теребила пальцами сережку. – Да я просто думала – вдруг тут кто‑то есть, телевизор ведь работает. Вдруг ты… ждешь сегодня кого‑то?

– Только тебя.

Он поставил чашку на столик, а затем нежно меня обнял.

– Слушай, я хотела тут спросить об одном…

– У меня тоже есть к тебе вопрос, – прошептал мой парень и поцеловал меня в шею. – Когда мы уже сделаем это?

– О… Богдан… Не надо, что ты со мной делаешь?

– Делаю то, что обычно делают муж и жена.

– Но ведь… – уворачивалась я, – мы ведь еще не муж и жена. Я думала, мы сделаем все после свадьбы. Мы же не повенчаны.

– Не после свадьбы, – взял он меня за руку, – а И после свадьбы. Я ведь не железный, ты это понимаешь?

– Но мы ведь обещали друг другу…

– Давай мы это сделаем прямо сейчас.

– Прямо здесь? На этом диване?

– Хочешь, мы пойдем на кровать. Там будет удобнее. Все сделаем быстро и безболезненно. Я знаю, как нужно себя вести.

– Откуда?

– Я читал об этом книгу… Ну давай…

Богдан был непривычно напорист. Даже не знаю, что на него так повлияло – сильный стресс и страх не найти меня или, может, тот факт, что у меня сегодня день рожденья… Словом, я не знала, стоит ли ему отказывать, ведь он мой парень, могу ли я так долго изводить его без близости? Особенно если он сам меня об этом просит.

Положив в карман сережку, я податливо кивнула.

– Хорошо. Хорошо, я согласна. Давай это сделаем… Только не здесь – не на диване.

– Естественно, – сказал Богдан и повел меня в спальню.

– Только я бы хотела принять душ или ванну. А то, знаешь, день был очень долгий и тяжелый. У меня даже лицо все соленое от слез.

– Не беспокойся, малыш, – говорил Богдан уверенно и мягко. – Тебе не придется плакать. С твоих ресниц не капнет и слезинки. Я тебе обещаю. Я буду аккуратен и нежен, как и положено в первый раз. Ведь у тебя это будет впервые?

– Да. Да, конечно… А у тебя? У тебя что, не впервые? – задумалась я вдруг об этих словах. То ли он оговорился, то ли мой парень должен мне кое‑что рассказать. – Ты ведь меня не предавал? Ты мне не изменяешь?

– Я и измена? – качал он головой. – Да ты что, Кристина? Я ж поклялся перед Господом блюсти тебе верность. Мы говорили это, держа в руках священный крест. А такие вещи многое значат. Особенно для меня.