Овертайм
Во время пресс‑конференции, на которую мы отправились после награждения, Дилан игнорировал вопросы журналистов о планах на следующий сезон, а затем просто взял и сообщил на весь мир, что он уходит из спорта и это были наши последние соревнования в качестве пары.
Нет, я уважаю его решение уйти, я же не бессердечная, заносчивая, эгоистичная стерва. Но у него ведь есть рот! Дилан мог бы открыть его и поговорить со мной, прежде чем заявить на весь мир, что бросает меня!
Помните, я говорила, что мы с ним друзья?
О, забудьте. Никакие мы, к черту, не друзья!
Наверное, я уже тогда была больна, поэтому у меня были галлюцинации.
Конечно, мы поговорили после пресс‑конференции… Ну разговором, конечно, это сложно назвать, потому что в основном я орала, а он мямлил какую‑то чушь собачью вроде того, что Вероника, его жена, беременна, и после четырехмесячного тура, что мы запланировали еще месяц назад, они вернутся в Лондон растить детей в доме его матери.
И бла‑бла‑бла.
Это все, конечно, прекрасно, вот только у меня возникло несколько вопросов.
Во‑первых, у Дилана нет ничего общего с персонажем Арнольда Шварценеггера из «Джуниора»[1], так каким же образом карьера Пирса помешает его жене выносить ребенка?
Во‑вторых, что Пирсы имеют против контрацепции? Ну правда, кто заводит детей в двадцать один год?!
И, наконец, в‑третьих, какова вероятность, что кто‑нибудь из представителей Netflix решит экранизировать мою жизнь в ближайшее время? Потому что я больше не хочу ждать ни минуты.
Сегодня же закажу себе футболку с печатью «Черт бы тебя побрал, Дилан Пирс!» и сяду в ней собственноручно писать сценарий своего собственного фильма ужасов, сюжет которого будет походить на день сурка: весь фильм я буду убивать этого говнюка одним лишь взглядом, а потом, когда мне снова захочется убить его, оживлять. И так весь фильм!
– Пойдем в бар, – неожиданно предлагает брат, прерывая мой внутренний монолог.
– В бар? – переспрашиваю я.
– Тебе ведь сегодня двадцать один, – напоминает Эштон, разрывая наши объятия, а затем проходит в номер и закрывает за собой дверь.
Что может быть хуже, чем умереть в день своего рождения?
Ммм… дайте‑ка подумать. Наверное, умереть в день своего рождения от редкой острой вирусной высококонтагиозной болезни.
– Я не могу пойти! У меня Эбола! – снова кричу я.
Он что, оглох?
– Эбби, Эбола передается в результате тесного контакта с биологическими жидкостями шимпанзе или фруктовых летучих мышей. А ты не была в регионах их обитания, – с умным видом заявляет братец, пока я в удивлении смотрю на него.
Фруктовая летучая мышь? Что?
Кажется, он что‑то принял.
– Поторопись, у меня есть для тебя сюрприз, – как ни в чем не бывало продолжает Эштон.
Мой брат – та еще заноза в заднице. Так что, решив больше не спорить с ним, молча плетусь в ванную, чтобы привести себя в порядок.
Глава 2
THE WHITE STRIPES – SEVEN NATION ARMY
Рид
Тремя часами ранее
Из динамиков звучит попсовая песня Селены Гомес, пока я направляюсь к своему месту на ВИП‑трибуне ледового дворца «Турино Пьемонт». Большая ледовая арена залита ярким белым светом, и многочисленные зрители уже расположились на трибунах в ожидании начала заключительного этапа танцев на льду.
– Ну просто охренеть! – восклицаю я.
Все происходящее действительно можно обобщить лишь одним словом – «охренеть».
Находиться на Олимпиаде со своей семьей – охренеть как здорово. Вчера сборная Канады по хоккею выиграла «золото», а я при этом сделал хет‑трик[2] – охренеть как круто. И, наконец, я сижу на фигурном катании – охренеть как странно.
Если бы еще вчера мне кто‑то сказал, что я буду смотреть фигурное катание, я бы засмеялся этому человеку в лицо, потому что: а) настоящие мужчины играют в хоккей; б) смотреть на мужика в обтягивающем блестящем костюме, катающегося под «Времена года» Чайковского, – долбаный мазохизм.
Представьте на мгновение, каким должен быть настоящий мужчина. Кто‑то скажет, что романтичным, другие скажут, что смешным, или умным, или богатым. Но каждая девушка определенно хочет быть со своим мужчиной в безопасности, чтобы как за каменной стеной. То есть мужчина должен быть каким? Правильно – сильным!
Схватываете на лету.
Вот возьмем Джейсона Стетхэма. Сильный? Сильный.
Или старого доброго железного Арни[3] – настоящий мужик!
А теперь давайте напялим на него эту забавную рубашку в цветочек и такие же цветастые лосины, как на том хилом парнишке, что сейчас делает какие‑то ужасные вращения на льду. Ну что, Арнольд Шварценеггер по‑прежнему создает впечатление настоящего мужчины?
Надеюсь, вы поняли, о чем я здесь толкую.
– Рид, следи за языком! – сверлит меня взглядом Джессика, моя сестра‑близнец, закрывая при этом уши Элизабет.
– Извини, – беззвучно шевелю губами.
Ну как вы уже догадались, Рид – это я, а Элизабет – моя племянница, та малышка с длинными светлыми кудрявыми волосами и большими зелеными глазами, которая сидит рядом со мной.
[1] Персонаж Арнольда Шварценеггера из «Джуниора» – Доктор Алекс Хесс – персонаж американского кинофильма «Джуниор», который вынашивает ребенка в рамках эксперимента.
[2] Хет‑трик – серия из трех забитых игроком шайб за одну игру, не прерывающаяся шайбами, забитыми другими игроками.
[3] Железный Арни – Арнольд Шварценеггер – киноактер.
