Переломный момент

На следующий день Валера, как и планировал, улетел в Астану. По прилёту сначала отоспался как следует, чтобы адаптироваться к часовому поясу. Организм, казалось бы, уже должен привыкнуть, ан нет, сопротивляется каждый раз. Поэтому он взял за правило приезжать заранее и всегда высыпаться, прежде чем приступать к делам или лететь дальше, к примеру, в Китай или в Алматы. С утра посетил головной офис, нахмурил брови, как говаривал Лёха, описывая тонкости руководства коллективом, повидался с Алиханом. Хорошо, Алихан не Лёха, с ним, чтоб дела обсудить, выпивать не надо, он в рот не берёт. Сходил на могилу к родителям, почему‑то потянуло его туда, а раз тянет, нельзя себе отказывать. С кладбища отправился сразу к бывшей жене за сыном Егоркой, чтобы транспортировать его к морю во Вьетнам. Там и Новый год они встречать будут. Новый год ведь праздник семейный, а у Валеры остался один единственный родной человек – Егор.

Во Вьетнаме у Валеры было любимое секретное место, где в январе было по‑настоящему жарко, вода в мелкой гавани хорошо прогревалась на солнце, а главное совсем не было русских, там отдыхали в основном финны. Живя среди русских, ведя с ними дела, в конце концов, будучи сам русским, Валера категорически не любил с ними отдыхать, считал, что это уже перебор. Тем более, что некоторые русские на отдыхе вели себя зачастую как варвары, дорвавшиеся до цивилизации. Казахи, конечно, тоже ещё тот сладкий сахарок, но им традиции не позволяют так распоясываться даже на отдыхе, вернее, тем более на отдыхе.

Родители бывшей жены ничего не имели против общения Валеры с сыном, наоборот, считали, что он слишком мало времени уделяет ребёнку. Слово родителей для бывшей имело существенный вес, поэтому ребёнка она ему выдавала хоть и с кислой рожей, но по первому его требованию. Увидев в очередной раз красивое, но капризное и недовольное личико бывшей, Валера лишний раз убедился, что ему, и правда, повезло, что они расстались. А представив лицо прекрасной незнакомки со сломанной ногой, которая, пожалуй, гораздо краше и интересней его бывшей, он сразу вспомнил слова Лёхи, что все беды от баб. Вот и Степанычу она сразу не понравилась, а Степаныч мужик возрастной, повидавший. Кроме того, ещё есть замечательная поговорка «не делай добра, не получишь зла». В следующий раз, увидев женщину в беде, он ни за что ей помогать не будет. Пинать ногами тоже, разумеется, не станет, но и помогать ни в коем случае. Пусть им мужички собственные помогают. Он тут же придумал про неё всё‑всё‑всё, причём в красках. Скорее всего она корыстная содержанка, разве же можно искренне любить такого вот жабика? А жабик наверняка женат и снимает ей квартиру, иначе Валера заметил бы накануне следы его проживания. Он внимательно всё осмотрел, но никаких мужских тапок, шмоток, бритв и зубных щёток не обнаружил. Значит, жабик её просто навещает периодически. Хорошо, если только он один. Вдруг их у неё несколько, таких жабиков? Хотя это уже, наверное, перебор. Или нет? Уж очень она красивая для приличной женщины. А ещё придумал, что она глупая, ведь не может же красивая женщина быть умной. Красивые обычно дурочки, вон хоть его бывшую взять. У неё все умности исключительно от родителей. А ещё та женщина наверняка жадная и сосёт из жабика деньги насосом. Они, дурочки эти, вроде дуры дурами, но про деньги всё очень хорошо понимают. И как только мужики могут долго с дурами вместе жить? Валеру бывшая стала раздражать примерно через год после свадьбы. Поначалу‑то он умилялся, ему нравилось объяснять ей непонятное, непонятного было много, практически всё. Ага! Нравилось, пока до него не допёрло, что всё это игра в одни ворота. Вернее, разговор с пустотой. От пустоты же никакой обратной связи не дождёшься. Потом ребёнок появился, опять же крыша у неё в виде родителей за спиной. Да уж. Выходит, он, и правда, легко отделался. А про эту со сломанной ногой надо плюнуть, растереть и забыть.

– Я сам собирался, – с гордостью сообщил Егорка, натягивая на плечи рюкзачок. Кроме рюкзака к ребёнку прилагался и маленький чемодан на колёсиках.

– То есть взял одни книжки, – предположил Валера.

– Нет, мама сказала, книжки не брать, у тебя есть планшет. У тебя же есть планшет?

– Конечно.

– Это хорошо.

– Трусы не забыл положить? – на всякий случай полюбопытствовал Валера, так как в прошлый раз ребёнок ему достался без запаса нижнего белья, правда тогда его собирала мама, забыла положить.

– Взял. И трусы, и носки, и шлёпки.

– Прекрасно!

В самолёте, разглядывая пассажиров, ребёнок спросил:

– А ты знаешь, что мы не казахи?

– Догадываюсь.

– Как так получилось? Все казахи, а мы нет.

– Давным‑давно в далёкой‑далёкой галактике мы все жили в одной большой стране. Твой дед выучился на инженера и его послали работать в Петропавловск Казахский на Тяжмаш, главное не путать, есть ещё Петропавловск Камчатский.

– Там живут камчаты?

– Камчадалы.

– Они как казахи?

– Примерно.

– И как же я такой русский получился? Рассказывай дальше.

– Бабушка твоя работала медсестрой и поехала вместе с дедом в Казахстан.

Тут Валера вспомнил постоянные родительские скандалы на этой почве. Мать считала себя чуть не женой декабриста, вынужденной поехать за мужем в эту жопу мира, Мухосранск, Зажопинск и так далее. Но Егорке об этом знать ни к чему.

– Они любили друг друга, – соврал он, не краснея, – и у них получился я.

– Из живота? – уточнил Егорка.

– Разумеется. Бабушка с дедом были русские, вот и я получился русский.

– А мама? Дед Егор тоже инженер?

– Нет. Дед Егор работал в Казахстане по партийной линии и руководил комсомольцами.

– Кто такие комсомольцы?

– Молодые коммунисты.

– А, я знаю, я у деда видел трёх коммунистов на картинке. Они такие бородатые, во. – Егорка показал руками окладистую бороду. – Только у одного борода маленькая, он самый молодой, но лысый почти как ты. А бабушка Света кем руководила?

– Она …, – Валера на секунду задумался.

– Знаю! Она дедом руководила. – Егорка залился счастливым смехом.

– Точно! – согласился Валера. Лучше профессию его тёщи и не определишь. Как говорится, устами младенца.

– Я понял. Бабушка Света с дедом Егором тоже любили друг друга и появилась мама из живота.

– Примерно так.

– Вы с мамой любили друг друга?

– Конечно, иначе откуда бы тебе взяться?

– Я понял, русские берутся из живота.

– Казахи тоже, только из другого, из казахского.