Песчинка и Вселенная

Автор: Лина Соле

Дата написания: 2023

Возрастное ограничение: 16+

Текст обновлен: 05.11.2024

Аннотация

Данная книга является продолжением романа "Небоскреб" и переносит нас в "завтра" – действие разворачивается в начале XXII века. Жизнь переворачивается подобно песочным часам, когда друг оказывается врагом. Врагом беспощадным и незримым. Нейросеть, ставшая неотделимой частью существования, в один миг разрушила судьбы миллионов неповинных людей. Где спрятаться от ее вездесущей власти? Можно ли убежать от того, что неискоренимо проникло не только в привычный окружающий мир, но и в сознание каждого человека? Два героя – женщина и мужчина. Два мира – свободный реальный и изолированный виртуальный. Два параллельных жизненных пути. И один друг, которому нельзя верить, ведь она – порождение нейросети! Героям романа предстоит выйти за привычные безопасные рамки и найти дорогу к свободе и к себе самим.

Лина Соле

Песчинка и Вселенная

Часть 1. Мира

Глава 1. Билет в один конец

Океан бескрайней синевой уходил вдаль во все стороны, куда ни посмотри. Я отметила, что меня почти не трясет, хотя есть я по‑прежнему не могла. За последнюю неделю мы только и делали, что плыли и плыли куда‑то, то на одном старом рыбацком судне, то на другом, ржавом, полуразвалившемся. Я полностью пропиталась едким запахом рыбы, бескомпромиссно занявшим все мое существо – от самого незаметного волоска, который я, к счастью, смогу когда‑нибудь отмыть, до тоскливых мыслей, из которых это путешествие не выветрится до конца моих дней. Я положила влажный лоб на свои руки, крепко вцепившиеся в облупившийся планширь. Никогда бы не могла подумать, что не захочу видеть океан. Какая больная ирония!

– Мама, тебе снова плохо? – шаги по палубе ускорились.

– Все в поряд… – я медленно подняла голову и поняла, что она мучительно закружилась, перед глазами резко потемнело, по коже колючим огнем полыхнул холодный пот. Дочь подхватила меня, не позволяя упасть.

– Да, я вижу, в каком ты порядке, – с досадой произнесла Лиза. Она держалась молодцом. Если бы не дочь, не знаю, не повернула бы я обратно в нашем безнадежном путешествии в один конец. – Тошнит? Перегнись через борт.

Я покачала головой, приходя в себя. «Моя сильная, смелая девочка, спасибо, что ты рядом со мной», – я дотронулась до щеки Лизы и чуть улыбнулась пересохшими губами, чтобы успокоить ее.

– Вышла подышать, – мой голос был таким слабым и болезненным, пожалуй, даже хуже, чем внешний вид: казалось, что от меня осталась одна полупрозрачная тень. Лиза, придерживая меня, оперлась спиной на металлический фальшборт. Я уже привыкла, что все взгляды на меня были полны сожаления и молчаливой моральной поддержки.

– Уже скоро. Говорят, что еще пару дней и причалим, – она улыбнулась, но глаза остались печальными. Прошедшая неделя принесла нашей семье слишком много страданий.

Мы еще какое‑то время постояли на палубе, молча смотря на бесконечную бирюзовую гладь. Все разговоры постоянно сводились к одному: «Откровения Лианы». Когда кто‑то вокруг вновь затрагивал эту тему, Влад шумно поднимался и покидал помещение, нарочито яростно топая ботинками. Больше всего мужа раздражало даже не то, насколько заезженными и надоевшими стали подобные обсуждения за последние недели, сколько поведение Вэла, моего сына от первого брака.

– Пойдем? – Лиза вырвала меня из безрадостных воспоминаний. Я так привыкла перебирать их в памяти долгими часами вынужденного заточения в нашей крошечной каюте, мучаясь сильнейшими приступами морской болезни, что реальный мир с его необычайной красотой, свежим морским воздухом, беспечным парением наглых альбатросов и радужными брызгами волн оставался за пределами моих мыслей. Новая реальность никак не могла всецело проникнуть в мое сознание, я томилась в коконе привычного старого мира, не подпуская к себе переживания «завтрашнего дня», который наступил почти месяц назад.

Мы осторожно направились вдоль левого борта на громкие радостные крики. На огромной корме творилось настоящее безумие: вокруг вытянутых сетей ловко сновали матросы, не замечая, казалось, толпящихся со всех сторон восторженных детей, которые старались отыскать рыбу покрупнее.

– Здесь акула, акула! – кричал мальчишка лет десяти. Дети бронебойной ордой бросились к нему. Рэй несся в числе первых. Внуку было всего шесть, но по росту он значительно превосходил сверстников, а кудрявая светлая голова была заметна издалека. Я быстро оглядела всех маленьких участников веселья и перешла на взрослых, быстро отыскав Влада. Он крепко прижимал малышку Лею, со священным любопытством следящую за происходящим. Ей было всего три, поэтому она не допускалась до столь опасных ребяческих игр, и лишь сильные руки деда могли удержать ее от вечного следования за братом‑сорванцом.

Влад безотрывно следил за Рэем, словно к тому был прикреплен магнитный маячок. Я улыбнулась своим мыслям: сейчас я сама следовала за мужем, как за магнитом. Но в моей жизненной парадигме поступить иначе означало бы предать свою семью. «Я все сделала правильно», – я кивнула сама себе и прошла за Лизой.

– Мамочка! – Лея распростерла руки навстречу Лизе. Как она была похожа сейчас на Вэла в детстве: темные кудряшки свисали до плеч, а зеленые глаза, полные воодушевления и восторга, искрились живым умом и осмысленностью. Удивительно, от кого ей передался зеленый цвет глаз? Вэл унаследовал его от своего биологического отца, остальные же мои дети и внуки имели темно‑карие глаза, как у меня и Влада.

Я встретилась взглядом с Владом, в очередной раз подумав: «Как же так вышло, что наша дружная семья раскололась?» Он нерешительно улыбнулся, видя мою печаль.

– Как ты себя чувствуешь? – прошептал он, передав Лею матери. – Бедная команда, им тоже несладко приходится в этом рейсе.

Он указал на сновавших между матросами детей и хмыкнул.

– Ничего, скоро все закончится. Мы сойдем на берег, а они вздохнут с облегчением, – я опустила голову на плечо мужа, надежное и крепкое. Сейчас казалось, что вся наша прежняя совместная жизнь была тихой уютной гаванью, почти без штормов. И вот мы оказались в открытом океане, выброшенные сюда волею обстоятельств. Таких, как мы, было немало. Возможно, даже слишком много, однако у нас оказался «билет в первый класс», если так можно было назвать те тошнотворные условия, в которых мы пребывали последнюю неделю.