По осколкам чувств
Вот только от этих мыслей не легче. Да еще и сам Данил продолжает тянуть ко мне свои руки. Будто бы невзначай дотрагивается до голой коленки или стискивает ладонь, всего на мгновение переплетая наши пальцы. Я тушуюсь, но стараюсь усмирить свои эмоции.
Какие именно? О, Боже, их слишком много, чтобы анализировать и раскладывать по полочкам.
Четыре часа…
К концу пути я как оголенный провод, но Данила и тут не даёт мне спастись бегством.
– Спасибо тебе за этот день, Лер, – подается ближе и костяшками пальцев нежно ведет по моему предплечью.
– Кушай с булочкой, – чуть отклоняюсь я от его обжигающих прикосновений.
– Повторим?
– Что ты? – отмахиваюсь тут же, – Хорошего помаленьку.
– Да мне же не жалко.
– Нет уж, давай будем дозировать, а то я еще привыкну, знаешь ли…
– Привыкай. Я не против, – улыбается и, подцепляя край моей маечки, тянет меня на себя.
– Я против.
– Вот те раз, а я хотел тебе завтра показать самый красивый пляж на острове.
– А я хотела сказать тебе «нет», – рублю я, не обращая внимания на то, что слова вырываются из меня словно нехотя.
Черт! Паршиво…
– М‑м…я сражен в самое сердце, – еще ближе притягивает меня к себе и ведет губами по моей скуле.
И неожиданно для самой себя я понимаю, что в моем животе вспархивает бабочка. А затем еще одна.
И еще…
– Я не хочу тебя обнадеживать, Данил.
«Я не хочу обнадеживать себя!», – мысленно ору я.
Он взрослый. Он опытный. А я всего лишь девчонка, которая не знает, как играть в эти игры.
– Ну, ок, – шепчет мне прямо в губы, – нет, так нет.
Затем прикусывает мою нижнюю губу, пока я вспоминаю, как нужно дышать, и наконец‑то от меня отклоняется. Открывает машину. Выходит.
Я за ним.
Тушуюсь, не зная, что делать и как быть дальше. Некрасиво получилось, учитывая, что этот мужчина не сделал ничего плохого. Даже целоваться не полез.
Прикрываю глаза. Ловлю жаркий тычок в живот.
А как бы это было?
«Очнись, Лера!», – внутренне ору я сама себе, но помогает хреново. Я почему‑то начинаю крутить эту мысль и так и сяк, но в голове большими буквами горит лишь неоновая вывеска:
«Он бы тебя не целовал. Он бы тебя сожрал».
М‑да…
И вновь прибывшие бабочки из живота стремительно мимикрируют в мои трусики.
Какой позор!
Принимаю свою сумку из рук Данилы, смущенно отвожу взгляд, когда он строго смотрит на меня. Вздыхаю, судорожно думаю, что еще сказать, но тут у мужчины начинает звонить телефон и он принимает вызов, что‑то бегло отвечая на английском.
И я вдруг понимаю, что он меня больше не держит рядом с собой. Только кивает и отворачивается, доставая из заднего кармана джинсов пачку сигарет и прикуривает.
Вот и все.
Ну и здорово же, да? Да!
Тоже разворачиваюсь и захожу в отель, почти сразу же натыкаясь в лобби на своих знакомых старушек.
– Лерочка! Вот и ты! – щебечет одна, – А мы сегодня заглядывали в местный специализированный алкогольный магазин.
– И прикупили бутылочку вкуснейшего белого рома, – подхватила вторая.
– Ты обязана пойти с нами и от души надраться со старыми перечницами!
Подхватили меня под руки с обеих сторон и поволокли к себе в номер, приговаривая всякое. А я только крутила головой и ждала, что кто‑то меня спасет от сомнительных перспектив налечь на спиртное.
Я ж не пью. Я святой человек!
Но старушек уже было не остановить. И вот, спустя всего минут пятнадцать я сижу в номере своих новоиспеченных подружек, со стаканом рома в руках, и рассказываю им, как прошел мой день. А у тех только один вопрос на уме.
– Он тебя целовал? – и аж глаза горят от любопытства.
– Нет, – качаю головой и осторожно пробую свой напиток.
– Как нет? Он что, дурак? – спрашивает одна сестра у другой и обе впадают в искреннее недоумение.
– Не похоже на то, – выдыхаю я.
– Вот и нам так тоже показалось, что на дурака этот мальчик не тянет.
– Лера, – прищуривается Мария Марковна, – а ты там, часом, сама рядом с ним не тупила?
– В смысле?
– Ну, вот это все не врубала из разряда – не хочу, не буду?
– Конечно врубала! – фыркнула я и замахнула все, что было в стакане. Скривилась. Закашлялась.
– Ой…, – потянули сестры в унисон.
– А что я должна была делать? На шею ему вешаться? Я вообще‑то… вообще! Знаете ли…
– Что? – и как сурикаты вытянулись, ожидая продолжения.
– Я…ну…это…никогда еще…вот!
– Геля, переведи!
– Девственница она.
– Ой!
– Погоди‑ка, милая, а сколько тебе годков‑то?
– Двадцать два, – покаянно выдала я.
– А твой жених что, импотентом был, что ты в такие годы нетронутой осталась?
– Холодно, – впала я в уныние.
– О, Господи, сохрани и помилуй! – перекрестилась Мария Марковна и ее сестра следом за ней.
И тишина вдруг разлилась в комнате. Мы просто некоторое время молча пили и сканировали друг друга взглядом, пока Ангелина Марковна не нарушила тишину.
– Я замужем дважды была. Первый по большой любви. Сохла по одногруппнику страсть как. Он был такой красивый, с голубыми глазами и белоснежными вихрами. Весь институт по нему с ума сходил. Думала, за его любовь убить готова. А по факту, знаешь, что, Лерочка?
