По осколкам чувств

– Мат – это прекрасно и вообще не ругательство, а слово с расширенным эмоциональным диапазоном. Но! Только в устах мальчиков.

– Вот как?

– Короче, это всё ужасно прекрасно, надо как‑то выбираться из этой постели, Лера, иначе у меня форменно вытекут мозги, – затем поднимает на меня свои черные глаза, пронизывает взглядом и добавляет, – и член отвалится.

Фыркаю. А он ржет.

Придурок.

– Да, я уже понял, что тебя не впечатлил, но я собираюсь реабилитироваться в твоих глазах.

– Собирает он, – закатываю я глаза, а затем взвизгиваю.

Это Даня в одно движение поднимается и стягивает меня за ногу с кровати, а затем, словно пещерный человек, закидывает мою тушку себе на плечо и тащит в душ. И там снова намывает – сам. Я немного расслабляюсь, потому что четко понимаю – он не собирается меня трогать.

Пока.

Только касается все время, поджигая во мне петарды и заставляя чувствовать то, что чувствовать страшно.

Мы одеваемся, затем завтракаем, а потом я с удивлением вижу, что яхта причаливает к огромному порту. Почему‑то пугаюсь, вспоминая, что он однажды уже собирался ссадить меня на берег. А вдруг опять?

– Дань? – осторожно спрашиваю я дрожащим голосом.

– Я хочу показать тебя доктору, – невозмутимо отвечает он, попивая кофе.

– Зачем?

– Ты вчера так плакала, Лера. Я переживаю за тебя.

Он говорит, а я тут же свожу бедра вместе. Да, между ног у меня немного болезненные ощущения и чуть тянет низ живота, но, в целом, я чувствую себя, нормально.

– А может не надо?

– Может и не надо, но я предпочитаю все же перестраховаться.

– Боже…, – я устало тру пальцами лоб.

– Не волнуйся так, я отвезу тебя в лучшую в Коломбо клинику. Мне просто нужно знать…

Он затихает, а я про себя заканчиваю его фразу:

Мне просто нужно знать, когда я смогу снова трахать тебя…

– Знать, что с тобой всё в порядке.

Бух – это в сердце на полной скорости врезался КамАЗ с сахарной ватой.

Он просто заботится обо мне. Ну так почему же я все сворачиваю в другое русло? Наверное, просто привыкла, что всегда сама за себя? Может потому, что обо мне никто и никогда по‑настоящему не волновался?

Именно поэтому я послушно еду с ним в частную клинику в самом центре столицы острова, а там смиренно жду, когда меня посмотрит доктор – очень милая женщина средних лет. После осмотра она говорит только по‑английски и только с Данилом. И все время тепло мне улыбается.

– Какой диагноз? Жить буду? – не выдерживаю я и все‑таки начинаю задавать вопросы, когда мы уже медленно движемся обратно к яхте по запруженным городским улицам.

Вокруг какая‑то невообразимая неразбериха. Все гудят, кричат, подрезают друг друга. И только Данил, словно равнодушный питон, неспешно движется вперед, ощущая себя в этой суматошной возне абсолютно вольготно.

– Ты да, – кивает мужчина, – а вот насчет меня есть некоторые сомнения.

– С тобой что‑то не так? – хмурюсь я, заглядывая ему в глаза.

– Ну, это же я остался без сладкого дня на два‑три, – кривляется он, смешно изображая мимику и жестикуляцию моего доктора.

– Господи! – начинаю в голос хохотать я, – Ты озабоченный!

– Не озабоченный, а сраженный наповал твоей красотой, – приподнял кверху указательный палец.

– Ой‑ли?

– Я просто говорю все, как есть, и ничего от тебя не скрываю. Увидел – обомлел. До сих пор как под кайфом хожу, а приходится не пировать, а облизываться. Горе, Лер!

– Печаль?

– Да! Беда и кручина тоже.

А я все хохочу, не могу остановится. Потому что Данил вот сейчас, прямо в этот момент рядом со мной такой настоящий. И думает не только о своих «хочу», но и обо мне тоже.

И это понимание вдруг, словно мягкое, пуховое одеяло, обволакивает меня. Мне, черт возьми, приятно, что я не просто забавная временная игрушка для этого мужчины. Я женщина, о чувствах и здоровье которой он переживает.

– Ладно, Лера. Сейчас соберемся и поедем колесить по острову. На яхте, смотря на твои соблазнительные телеса, я точно с ума сойду. И тогда…

– Что? – вытянула губы трубочкой.

– Никогда не говори «никогда».

Подвисаю. Долго разглядываю его профиль, но все еще не понимаю, что именно он имел ввиду. А уточнить не решаюсь, мало ли что там скрывается за этими словами. Я не хочу больше бояться, я хочу, чтобы все было красиво. Этот остров, море, пальмы и закаты. И этот мужчина, который смотрит на меня так жарко, что не спасает даже двойной мохито со льдом.

По приезду на судно, мы действительно собираем небольшой саквояж, а затем покидаем Коломбо и устремляемся глубь острова – в священный буддийский город Канди, который является культурным и историческим центром острова. По приезду мы успеваем только мельком посмотреть главные городские достопримечательности, затем отправляемся ужинать и в отель.

Ну, как отель. Нас встречает очередная шикарная вилла, прилично удаленная от шумного центра и видом на озеро. Здесь были только он и я. И одна спальня на двоих, где Данил снова протянул ко мне свои загребущие руки, но с волшебными пальцами. И они со всей силы зашвырнули меня в эйфорию.

Но спустя минуту, когда я только немного пришла в себя и отдышалась, Данил подхватил меня под задницу и усадил на себя.

– Дотронься до меня, – произнес он так хрипло, что было трудно узнать его голос.

– Дань, – замялась я, боясь сделать что‑то не так.

И отчаянно стесняясь. Отчаянно!

– Дотронься, Лера. Он не кусается, – а затем поймал мою ладонь и, преодолевая мое сопротивление, положил ее туда, куда ему больше всего этого хотелось.

Он был горячий! И стальной! Но при всем этом очень нежный, словно бархатный. А еще живой – он подрагивал в моих пальцах и будто бы выпрашивал ласки.

– Давай, девочка, – приговаривал он, направляя мою руку вверх‑вниз, – давай, моя хорошая, сделай дяде хорошо.

– Вот так? – сипло спросила я, не решаясь делать резких движений.