По осколкам чувств

Вот только уговорить себя на позитив так и не получилось. Но отвлекло другое – хоть какой‑то прок от этого…м‑м, человека.

За последние дни в моем телефоне скопилось почти сотня пропущенных звонков от Дениса и еще столько же слезливо‑просительных сообщений. Где я? Что я? За что так с ним?

Вы теперь представляете уровень наглости этой личности? Ни стыда, ни совести просто…

Вот и сейчас новая вибрация – Денис хочет знать как проходит мой отпуск и все ли со мной нормально. Эта забота временная, завтра опять примется орать на меня капслоком в смсках или выносить мозги обвинениями, что это я виновата в его изменах.

Откладываю гаджет в сторону и приспускаю очки – это Даня вновь по щелчку пальцев захватывает все мое внимание. И все‑таки божество – загорелый, тугой, высокий и капельки воды дразнятся, стекая с восьми кубиков его идеального пресса.

– Соскучилась? – подмигивает мне и ложится рядом.

Телефон как по заказу тут же начинает снова возиться, и я торопливо скидываю вызов от бывшего жениха.

– Опять твоя табуретка на проводе?

– Да, – киваю и прячу глаза за солнцезащитными стеклами.

– Я начинаю ревновать, – смеется и растягивается рядом.

– П‑ф, нашел к кому, – закатываю глава, а потом недоуменно смотрю, как Даня тянет руку и берет мой телефон.

– Разблокируй.

– З‑зачем?

– Потому что надо, Лера.

– Аргумент, – вздыхаю я, но все‑таки делаю так, как он просит, а затем недоуменно вскрикиваю, когда он притягивает меня и почти укладывает на себя.

Наши ноги переплетаются, а одна его ладонь по‑хозяйски ложится на моё бедро.

Открывает режим фотосъемки и бурчит:

– Лер, у тебя телефон древнее, чем дерьмо мамонта.

– Ну извините.

– Ладно. И так сойдет, – делает фотографию наших спутанных тел, затем открывает переписку с Денисом, читает несколько его последних сообщений, фыркает, ржет, а затем отправляет ему наш снимок.

С припиской: «Только чур мне не завидовать, Дэнчик».

– Первые тридцать лет в жизни мальчиков особенно тяжелые, – вздыхаю я и качаю головой, в ответ на его выходку.

– Неблагодарная, – начинает тискать меня Даня, – я её спасаю от предателей, а она…

– Все, все, сдаюсь, – смеюсь в голос, а потом прикрываю глаза и постанываю.

Это он – мужчина с самыми волшебными пальцами на свете, вновь прикоснулся ко мне и завел с пол‑оборота. А я на все согласна.

Только вот время улетает чересчур стремительно.

Обед.

Последний закат.

Ужин.

Наступает ночь и Данил снова заключает меня в свои объятия. Двигается тягуче, мучительно медленно, погружает в транс, заставляет забыть обо всем. В этом утопичном мире есть только он и я.

И единственное, что я хочу, так это чтобы утро не наступало никогда. Мужчина будто читает мои мысли и не дает уснуть почти до самого рассвета. Сводит с ума своей страстью снова и снова. Заставляет кричать под ним, на нем, для него.

А когда он наконец‑то в последний раз разбивает меня об острые скалы экстаза, то я сама не замечаю, что проваливаюсь в глубокую кроличью нору.

Проснуться приходится резко и всего через несколько часов. Паника. Состояние полнейшего нестояния – как внутри, так и снаружи. В глаза будто бы песка насыпали, тело ломит от ночного забега за удовольствиями. Грудную клетку обхватили стальные раскаленные обручи и все сильнее, и сильнее сдавливают меня, перекрывая кислород.

Почему?

Потому что сам Данил бодр, весел и улыбается мне так, будто бы рад наконец‑то сбыть меня с рук.

– Яхта причалит через тридцать минут, у тебя будет час, чтобы собраться.

– Ок, – только и успеваю вымолвить я, а потом на полнейшем автопилоте иду в ванную, где в последний раз умываюсь и чищу зубы.

На большее просто нет сил. Я амеба. Жалкая инфузория туфелька. Ни мыслей, ни чувств, ни желаний. Все в кашу.

Руки и ноги трясутся. Подбородок предательски подрагивает. Для «полного счастья» не хватает только разрыдаться и устроить Данилу вопрос с пристрастием.

Мы еще увидимся? Ты будешь мне звонить? Писать? Вспоминать? Скучать?

Господи, застрелите меня!

Ведь я прекрасно понимаю, что мне дают отставку. Всё, курортный роман подошел к концу.

Расходимся…

Выхожу из ванной с высоко поднятой головой. С видом побитой жизнью королевы схожу на берег. На любые реплики Данилы отвечаю односложно и сухо.

А он будто бы и не видит, что я почти загибаюсь. Или только делает вид, что не видит?

– Понравился отдых, Лер? На Шри‑Ланку бы еще вернулась? Дуриан мы с тобой так и не попробовали, как быть?

Хочется попросить его замолчать и да, не трогать меня более. Но он тискает меня словно карманную собачонку. Вчера это было мило. Сегодня – разрывает мне внутренности на куски.

Мне казалось, что все просто и понятно. Но то был лишь красивый разноцветный витраж, который разбился о суровую реальность. Глупая Лера, вот и топай теперь по этим осколкам.

Сама виновата! Нечего было слушать бабусь…

Опытный? Да, ничего не скажешь, очень умело этот мужчина скрутил меня в бараний рог.

– Ну пока, – разворачиваюсь я к Данилу в лобби отеля.

Очки не снимаю. Глаза стопроцентно красные. Если он их увидит – это будет эпичный позор.

– Рада была с тобой познакомиться, классно потусили.

– Что‑то рано ты прощаться начала, давай до номера хоть провожу.

– Зачем?

– Хочу.

– Ах, да, как я могла забыть? Для тебя же это главный аргумент, – саркастически усмехаюсь.

Даня же только пожимает плечами, и мы оба молча поднимаемся в мой номер, где я принимаюсь снимать с вешалок вещи и аккуратно складывать их в свой маленький потрепанный чемоданчик. Стараюсь, чтобы каждое движение было плавным и не выдавало моего взвинченного состояния.