По осколкам чувств
Непонимающе хмурюсь, а затем кликаю на строчку – входящий и принятый вызов больше часа назад. Разговор длился двадцать одну секунду.
Фа‑а‑ак!!!
Пиздец подкрался незаметно.
Откидываюсь на спинку кресла. Прикрываю глаза и дышу носом, приказывая себе успокоиться. Получается откровенно дерьмово, но зато многое становится понятным.
– Так вот почему ты уехала, – бормочу я, но тут же жестко себя одёргиваю, – а‑р‑р‑р, верну!
За бесконечные более чем два часа дороги в аэропорт я весь изошел на говно. Без шуток!
Еще и бензин закончился так некстати, пришлось заезжать на станцию и ждать, пока мои бесполезные охранники заправят тачку. Почему бесполезные? Потому что свою функцию они не выполнили – моё не уберегли.
Всё, меня перекрывает от бешенства! Ещё немного и я просто кому‑то всё‑таки повыбиваю зубы. Со свистом, мать его ети!
Еще и жена опять провода удумала обрывать. Вот где тут быть нормальным и уравновешенным парнем, когда все отчаянно меня вымораживают?
Вздыхаю, но все‑таки принимаю вызов, потому что мне нужно выяснить, что именно моя благоверная наплела Лере. А дальше уж думать, как плясать. До легкой боли зажимаю пальцами переносицу и приказываю себе не газовать раньше времени:
– Да, Айза?
– Даня! Любимый мой! – выпаливает она восторженно, и я вот прям вижу, как дражайшая супруга моя довольно жмурится.
Ничего не понимаю…Ладно, едем дальше.
– Что ты хотела? – осторожно зондирую почву.
– Что я хотела? – недоуменно.
– Угу.
– Я жена твоя, Дань. Я, на минуточку, очень по тебе скучаю, потому что не вижу тебя уже почти три месяца. Я люблю тебя! Слышишь?
Люблю тебя…
Меня передергивает. Сколько раз и от скольки женщин я слышал эти лживые, совершенно пустые слова? Не счесть. Они обрыдли о зубного скрежета.
– Хреново ты любишь меня, Айза, – тяну я, принимаясь выговаривать ей по существу, – тебе русским языком было сказано не бомбить мой номер, потому что может быть прослушка.
– Но ты сам же не звонишь мне! – почти кричит обвинительно.
– Тон сбавь, – грозно.
– Прости, – тут же тушуется.
– Папе своему или брату эти кордебалеты закатывай. Поняла?
– Я же сказала – прости! Но я звонила тебе два часа назад, а ты меня скинул, даже слова не сказав. И не перезвонил. Что мне было думать? Я вся извелась! Мы общаемся не чаще двух раз в месяц! Это невыносимо…
Ну вот и прояснилось. Значит Лера взяла трубку и услышала слезливые стенания Айзы. Черт, ведь хотел же «Жену» на «Евгения» переименовать. И забыл! Голову рядом с новой любовницей потерял. А теперь вот разгребай всё это дерьмо.
Блядь!
– Можно я к тебе прилечу, Дань? – из мысленных причитаний меня выдирает голос Айзы.
– Нет, – припечатываю я максимально жестко.
– Но почему?
Потому что ты нахрен мне здесь не нужна!
– Потому что это опасно для тебя. Безруков до сих пор рвет и мечет. Я почти уверен, что за тобой ведется слежка, – на ходу озвучиваю я привычную отговорку.
– Все это я уже слышала, – капризно бурчит в трубку, – но я хочу получить хотя бы один день рядом с тобой. Хотя бы одну ночь…, – её голос переходит на томный, сексуальный шепот, но я только закатываю глаза и еще больше накаляюсь.
Когда‑то этот шепот меня возбуждал. Теперь нет. Почему? Ну, на то есть пару причин. Во‑первых, я – это я. Загорелся и потух. А, во‑вторых, Айза только первые пару месяцев нашего брака была милой, задорной девочкой, смотрящей на меня, словно на Бога.
Объективно красивая, с изящной фигурой. Отзывчивая. Удобно глупенькая и не задающая особо много вопросов. И трахать ее было, до поры до времени, веселою. А потом Айза решила, что я от ее прелестей поплыл, но даю ей недостаточно.
И началось.
Истерики из разряда «ах, ты меня не ценишь, не любишь, ни в грош не ставишь». Я даже пару раз проникся и послушал весь концерт от начала до конца. Жена же все‑таки.
Шучу, нихрена я не слушал. Просто обозначил, что в моей жизни нет места любви и на этом поставил жирную точку.
И тогда начался второй виток. Айза решила, что надо себя апгрейдить и тогда я упаду замертво от ее неземной красоты. Сначала надулись губы, потом скулы, затем задница и грудь. После я уже и обращать не стал, что еще эта безумная баба в себе изменила во имя «любви».
Я тупо утомился и переключился. Пока не уложил в свою постель на свою беду Эллину Безрукову.
А теперь вот и больше добавить нечего.
– У меня стойкое ощущение, Айза, что я веду разговор с ребенком, страдающим задержкой развития.
Молчит. Только сопит в трубку, а после и вовсе начинает плакать.
Пиздец! Просто музыка для моих ушей! Как не сдохнуть от восторга, скажите?
– Все, не грусти. Пойди в ЦУМ, потрать на шоппинг пару миллионов и успокойся.
– Я так и сделаю, – всхлипывает.
– Привет брату и папе, – и только собираюсь отключиться, как слышу вскрик в трубку.
– Но, когда уже ты вернешься?
– Когда Безрукова посадят, Айза, – терпеливо в, казалось бы, тысячный раз, повторяю ей одно да потому. И наконец‑то кладу трубку, сразу же переключаясь на насущные проблемы.
Так. Что мы имеем? Влюбленная жена. Разъяренная любовница? Вывод? Нужно вложить в голову Лере, что мы уже давно в состоянии затяжного развода и она здесь совершенно ни при чем. Так, дальше? А дальше расскажем приправленную правдой сказку – и никуда эта сладкая девочка от меня не денется.
Ну и самое главное – развод между состоятельными супругами дело не быстрое. Пока будем «разводиться», Лерой я наиграюсь.
