По острому лезвию ножа

Кессади молчала, перебирая в уме всевозможные варианты развития событий. Сейчас родители Джулии были в командировке, поэтому вряд ли они тоже знали что‑то о пугающем состоянии своей дочери. Она будто закрылась, спряталась ото всех, в надежде найти выход, но потом поняла, что не справилась, и решила обратиться к Киллиану. Но что произошло в те минуты, когда Кессади побежала за ним? Что могло случиться за каких‑то пару минут? Звонок. Перед тем, как она скрылась за дверью, зазвонил телефон Джулии. Кто‑то ей позвонил. Но кто?

 

Они сидели в тишине, продолжая думать о своем, пока неожиданно шум за дверью не стих. И это заставило насторожиться. Заставило подняться с кровати и переглянуться, ища ответы.

 

Ворвалась Анника. Ее волосы растрепались, тело сотрясала крупная дрожь, хрупкие плечи поникли, а губы и ресницы дрожали, демонстрируя как тяжело ей сдерживать горькие слезы. Что‑то внутри надломилось. С глухим, жестким стуком рухнуло вниз, опаляя, разжигая. Новый взрыв боли заставил зажмуриться и сильно разрыдаться, уже не сдерживая себя.

 

– Ани? Боже мой, что…

 

Она перебила ее. Без тени сожаления. Знала, что больше невыносимо скрывать пугающую, ужасную правду. Знала, что говорить надо быстро, не заглатывая слова и не лепеча какие‑то отстраненные несвязные предложения, которые, казалось бы, могли притупить болезненную, пульсирующую тоску.

 

– Джулия мертва. Ее убили.

 

Руки задрожали, и телефон тут же выскользнул из ослабевших пальцев. Кессади осела на пол и громко зарыдала.

 

***

 

Туманное утро пятницы не принесло Бергимену ничего хорошего. Погода портилась с каждым днем, оповещая о том, что скоро зима.

 

Сильвия едва не поскользнулась на подъездной дорожке. Судорожно ухватившись за капот своего новенького, блестящего мерседеса, она смогла удержать равновесие и быстрее поспешила в дом, даже ни разу не обернувшись. На языке крутилось множество грязных ругательств, но ее занимали совершенно другие мысли.

 

Короткая трель звонка, и в нос тут же ударил запах свежезаваренного кофе. Домработница почтенно приветствовала хозяйку и забрала ее пальто, аккуратно вешая его на вешалку. Тусклый свет коридора озарил лицо женщины, и девушка нахмурилась, чувствуя, как тревога медленно поднималась по ногам, достигая пика. Голубые, как чистое небо, глаза Эбби странно поблескивали, а губы дрожали под натиском эмоций. Девушка знала, что у нее тяжело болела дочь, и чтобы хоть как‑то оплачивать бесконечные счета, измученная горем мать цеплялась за любую работу, пока по счастливому стечению обстоятельств она не попала к семье Спенсер. Добросердечные работодатели, узнав о страшной трагедии семилетней девочки, тут же пришли на помощь. Они перевели крупную сумму денег на дорогостоящую операцию за границей и все нужные лекарства. После нескольких недель томительного ожидания малышка, наконец, почувствовала себя намного лучше. И сейчас первая мысль, мелькнувшая в голове Сильвии, была как раз связана с дочкой Эбби.

 

– Что случилось? – настороженно поинтересовалась, в ожидании покосившись на худую, измученную женщину, прижимающую к груди черный платок. – Что‑то с малышкой?

 

Эбби всхлипнула и покачала головой, осторожно промокнув влажные и покрасневшие глаза. Ее захлестнула такая горячая волна жалости, что тело с новой силой сотряслось от горьких рыданий. Она не знала, как лучше преподнести настолько ужасную, душераздирающую новость. Не знала, как правильно начать. Тяжелый вздох и упорный, пронизывающий взгляд.

 

– Звонил мистер Вайт, – она начала издалека, продолжая всхлипывать и глотать соленые капли, стекающие по впалым щекам. Руки дрожали. – Он убит горем. Хотел с вами поговорить.

 

Сильвия нахмурилась еще сильнее, выжидающе сложив руки на груди в явном нетерпении. Она знала о раздражающей привычке Киллиана раздувать из мелких происшествий настоящую катастрофу, просто чтобы привлечь ее внимание, поэтому подобное не тронуло. Не задело. Только вот реакция бедной домработницы, совершенно не знакомой со странными причудами ее друга, немного обескураживала. Выводила из колеи. И девушке это совершенно не нравилось. Мысли все так же опасно блуждали, толпились в голове, а по коже пробежал холодок, как будто горло сдавила невидимая перчатка, намеривающая перекрыть доступ к спасательному кислороду. Сознание медленно, но верно поглощал ледяной ужас, врывающийся в самое сердце. Плохое предчувствие опалило мозг, и она отступила назад, врезаясь в стенку. Балансируя на грани, балансируя на остром краю безумия, Эбби продолжала говорить. В ее глазах плескалось искреннее сочувствие. Ногти больно впивались в нежную кожу ладоней.

 

– Мисс Макдэвон. Джулию нашли мертвой. Это убийство. И полиция сейчас разбирается с этим. Подробностей нет, но мистер Вайт пообещал держать вас в курсе. Мне так жаль, госпожа Сильвия. Мне так жаль, – голос сорвался, и бедная женщина, глубоко выдохнув, замолчала, погрузившись в собственную истерику от столь неожиданной потери.

 

Наступила убийственная тишина, нарушаемая лишь тихими, жалкими всхлипами. Острая боль пронзила и заполнила все тело, как лесной пожар, выдавливая слезы из распахнутых, затянутой дымкой, глаз девушки. Ее била крупная дрожь, и, обхватив себя руками, она позволила себе самую непозволительную роскошь – поддаться эмоциям, начисто забывая о хваленном самообладании.