По-восточному
– Так вот, – продолжил он, – где‑то на паспортном контроле мы с вами перепутали паспорта. Во всяком случае, ваш находится у меня, а мой, надеюсь, у – вас.
– Что?! – уставилась на него я.
– Посмотрите, – сказал он, доставая из кармана джинсов и протягивая мне красную книжечку с гербом.
Я хорошо помнила, что в аэропорту убрала свой заграничный паспорт подальше в сумку и больше не доставала, предъявив в гостинице российский.
Раскрыв книжечку вновь задрожавшими руками, я увидела свою цветную фотографию и двуязычно впечатанное имя, Лапина Евгения Васильевна. Я кинулась открывать сумку. Минут пять я безуспешно рылась в ее емких недрах и с холодком внутри уже подумывала, что вообще потеряла доставшийся мне паспорт, но в конце концов обнаружила его в углу под косметичкой. С фотографии глянул черноглазый брюнет с несколько приглушенными азиатскими чертами лица. «Лапин Данияр Алексеевич», – прочитала я, слегка обалдев, и протянула паспорт брюнету, то есть Данияру Алексеевичу.
– Спасибо, – сказал он, мельком заглянув в паспорт. – Можно считать, дипломатический обмен состоялся?
– Можно считать, – подтвердила я, позволив себе улыбнуться. – Но как вы все‑таки оказались здесь и именно в эту минуту?
– Совершенно случайно, – ответил он. – Обнаружив у себя ваш паспорт, рванул в аэропорт и нашел там таксиста, с которым вы уехали…
– Откуда вы узнали таксиста? – спросила я, наполняясь неясными подозрениями.
– Ну… видел, как вы садились в такси, – чуть помедлив, ответил он.
– Следили за мной?
– Наблюдал… за симпатичной женщиной.
– Вы просто, Джеймс Бонд какой‑то… – ляпнула я, краснея.
– Да нет, – махнул он рукой. – Все просто, хотя пришлось потрясти ребят. Узнал, где вы остановились, и подъехал как раз, когда вы помчались по Гоголя…
– Я помчалась?
– Пошли… – исправился он. – Проводил вас до парка, чуть не упустил, когда вы выскочили из автобуса.
– Вы ехали на том же автобусе?
– Ну да.
Какая же я ненаблюдательная и невнимательная! Авторша совершенно права.
– Нагнал вас, а тут этот отморозок… все произошло так быстро, что не сразу понял, в чем дело.
Герой, просто герой… сыщик, защитник и аналитик в одном флаконе.
«Опиши его, опиши, самое время!» – зашипела из‑за плеча Данияра Алексеевича авторша.
«Ты совсем тронулась со своими описаниями! Я тебе не Лев Толстой!»
«И даже не львица, так, кошка драная! – принялась за своё авторша. – Но ты посмотри, какой он…»
«Брутальный?»
«Идиотка!»
«Сексуальный?»
«Включи мозги!»
«Я воображение включила!»
«Которое?»
«Сексапильный?»
«Н‑да, девушка…»
«Не будь ханжой…»
«Это я‑то ханжа?»
«Нет, ты – свободная личность без предрассудков».
«Можешь повторить эту фразу, исключив саркастичность тона!»
«Нет. Ты – свободная личность без предрассудков», – я очень постаралась и прозвучала почти убедительно.
«Ладно, черт с тобой, можешь ни слова не говорить о его внешности».
«Нет, скажу!» – взвилась я и уставилась на Данияра Алексеевича, который раскуривал следующую сигарету.
Я уже упоминала, что он был худощав и не слишком опрятен, растянутый джемпер мешковато висел на его плечах, но это не портило его, скорее придавало какую‑то… мужественность, если можно так выразиться.
«Можно», – дала добро авторша.
Очень темные, почти черные волосы, густые и требующие стрижки, темно‑карие глаза с чуть восточным разрезом, смуглая кожа, но он явно не был настоящим, то есть чистокровным казахом, скорее, европейцем с примесью Азии или азиатом с примесью Европы.
«Симпатичный, да?» – томно спросила авторша.
«Растеклась, как вишня в сиропе», – цыкнула я.
– Может, мы с вами забежим куда‑то, где можно поесть, выпить и обсудить наше… совместное приключение? А вам еще и успокоиться, Женя… – предложил вдруг Данияр Алексеевич, с легкостью сократив мое имя до фамильярного. – Оказывается, мы с вами однофамильцы.
Я не стала протестовать. В конце концов, я у него в долгу, какие бы ни были у него мотивы. И мы действительно однофамильцы, надо же.
– Согласна, Данияр, – сказала я.
– Друзья и родители называют меня Данилой, – ответил он, поднимаясь со скамьи и протягивая мне руку.
– Вы уже считаете меня другом? – осторожно съязвила я.
– Не вижу проблемы, – ответил он. – После того, как мы с вами сражались плечом к плечу. Но какого… на вас напали здесь средь бела дня? Вроде, такого в Панфиловцах не практиковалось.
– Не практиковалось?! А вы знаток криминальной сферы? – спросила я, и вновь по спине пробежала юркая противно‑холодная змейка. Действительно, все очень странно. А если бы бандюга смылся с моей сумкой? Что бы я делала? Без денег и документов, в сопредельном государстве. И не факт, что его бы нашли. Факт, что не нашли бы.
– Не особый знаток, просто родился и вырос здесь, в Казахстане, учился в Алматы, – никак не отреагировав на суть моих слов, ответил Данила.
– Вы учились? – зачем‑то спросила я, поздним зажиганием осознав пакостность вопроса.
– Не похоже? – усмехнулся он. – Ну да, учился, в Политехе, правда, не доучился…
– Выгнали? – продолжила я свою пакостную линию, показав кулак пыхтящей от возмущения авторше.
– Сам ушел, – отрезал он, коротко улыбнувшись.
Мы вышли из парка и зашагали по широкому, зеленому проспекту Достык. Хотя, слово «зашагали» к себе я бы не отнесла: противно саднили поцарапанные конечности, пластырь на колене изрядно портил и без того не радужное настроение. Не успев начаться, отпуск уже преподнес пару сюрпризов в виде пары немаленьких гаечных ключей, бьющих по голове.
