Подаренная ему. На грани

Амирхан ушел. Просто развернулся и ушел, будто ничего серьезного и не случилось. Я сползла со стола и опустилась на пол. Был ли поступок Назара импульсивным или же всё продумано заранее, я не знала. Да и вряд ли правда облегчила бы мое нынешнее внутреннее состояние.

Боль не утихала, ровно, как и моя ненависть. Я не буду плакать. Я не буду плакать. Мне просто нужно стереть с себя всю эту гадость. Немедленно. Пока она, как кислота, не выжгла всё живое во мне.

 

Глава 4.

 

Дверь в комнату снова открылась. Я дёрнулась, решив, что Амирхан вернулся. Но, к счастью, это оказалось не так. На пороге стояла женщина лет пятидесяти с покрытой головой. Большие карие глаза окинули мою всё еще съежившуюся фигуру безразличным взглядом, затем женщина молча кивнула в сторону выхода.

Хотелось послать ее к чёрту. У меня нестерпимо ныл низ живота. Платье было разорвано. А еще… Еще я ощущала, как сперма на спине начала подсыхать и стягивать кожу. Между бёдер была кровь. Много крови. Всё это было больно и до одури унизительно. Я металась от чувства сожаления к самой себе и к чувству слепящей ненависти.

Женщина нахмурилась. Кажется, ей явно не понравилась моя заминка. Она стремительно вошла в комнату и схватила меня за предплечье. Крепко и больно. Я поджала губы и поднялась. На языке так и чесались отборные грязные словечки, но я затолкала их себе глубоко в глотку. Как бы меня ни корёжило от злости и ненависти, но сейчас я ничего не могла сделать. У меня ничего с собой не было. Бежать некуда. Не стоит усугублять свое и без того крайне дерьмовое положение.

Женщина вывела меня из спальни и затолкала в ванную комнату, что находилась по соседству. Бросила мне халата и кивнула в сторону широкой стеклянной душевой кабины. В этой кабине человек пять могли свободно поместиться и никак не помешать друг другу.

Я быстро избавилась от остатков платья и скрылась за стеклянной матовой дверью душевой. Живот ныл. Причем настолько сильно, что сгибало пополам. Моментами казалось, что член Амирхана всё еще находился во мне. Подонок. Чертов подонок!

Понадобилось несколько минут, чтобы разобраться с устройством подачи воды. Здесь не было привычных кранов. Только ряд каких‑то кнопочек. Кое‑как, по наитию, мне удалось включить воду и даже отрегулировать температуру. Я принялась мыться. На стеклянных полках стояли нераспечатанные флаконы с гелем и шампунем. Разобравшись с гелем, я выдавила себе на ладонь как можно больше и начала смывать с себя всю ту грязь, что налипла на мне невидимым слоем после Амирхана.

Густой аромат свежести, что исходил от геля, колол в носоглотке. Я быстро смыла с себя пену и принялась за волосы. В мыслях образовалась какая‑то подозрительная пустота. Физически я ощущала лишь боль внизу живота. Морально – гнев и ненависть. Слёз не было. Хотя, возможно, они бы немного раскрошили вот эту ненормальную пустоту. Не знаю.

Я быстро помыла голову и выключила воду. В душевой кабине теперь было очень жарко и влажно. Несколько секунд я стояла неподвижно и тупо смотрела на то, как с носа стекают последние капли воды и исчезают в водостоке. Что делать дальше, я не имела ни малейшего понятия. Может, меня сейчас отпустят? Хозяин праздника получил то, что хотел. Значит, теперь я ему без надобности.

В стекло душевой несколько раз несильно, но громко ударили. Я дёрнулась, будто удар угодил мне куда‑то между лопаток и открыла дверцу. Молчаливая женщина протянула мне полотенце, затем халат.

Моя распаренная кожа теперь была окутана ароматом свежести, но это никак не помогло избавиться от ощущения, что сладкий запах кальяна проник уже глубоко в поры.

Убедившись, что я надежно завязала пояс халата, женщина снова схватила меня за руку и повела прочь из ванной комнаты. Моя провожатая была невысокой и полной, но она определенно владела нешуточной силой.

– Куда вы меня ведёте? – спросила я тихим хриплым голосом.

Никакого ответа не последовало. Женщина вообще ни единого звука не проронила. Должно быть, она просто не знает русского.

Мы прошли мимо той комнаты, в которой меня жестко взял этот дикарь в черном костюме и поднялись на второй этаж. Женщина нажала цифровую комбинацию на сенсорном замке и втолкнула меня внутрь. Этой комнатой оказалась еще одна спальня. Намного обширней и шикарней той, в которою мне «посчастливилось» побывать. Панорамные окна выходили прямо на залив, над которым сейчас зависла бледная полная луна.

– Что это значит? – я вперила в женщину подозрительный взгляд.

Женщина снова нахмурилась. Еще сильней чем прежде. Обвела рукой пространство комнаты и ткнула пальцем в меня.

– Это моя комната? – сорвался с губ вполне логичный вопрос.

Но женщина никак не отреагировала, только вытянула из складок длинной темно‑зеленой юбки листок бумаги и всучила его мне. Я увидела комбинацию из четырех цифр.

– Ключ от комнаты, – догадалась я.

Женщина ткнула пальцем на листок, затем на дверной замок. То, что она вообще не издавала никаких звуков, начало меня настораживать и даже пугать. Женщина быстро куда‑то ушла, прикрыв за собой дверь. Я думала, что она не вернется. Но нет. Буквально через минуту она принесла мне бутылку минеральной воды и одну на вид обычную белую таблетку.

– Я не буду это пить, – твёрдо ответила я и отступила.

Мне для полного счастья только не хватало, чтобы наркотиками накачали. А потом отключусь и на органы распродадут или еще что‑нибудь сделают. Я всё еще до конца не осознавала, что всё это происходит именно со мной. Я лишь ощущала себя грязной и глупой.

Женщина указала пальцем на мой живот, затем снова на таблетку. Такой формат общения с помощью жестов был предельно понятен мне, но я всё равно не доверяла. И, кажется, женщина это уловила. Она пожала плечами и ушла. На этот раз уже окончательно.

Потоптавшись немного на месте, я осторожно выглянула из своей комнаты. В коридоре и на лестнице была охрана. Не пройти. Даже если попытаюсь, то незамеченной вряд ли останусь. Вернувшись в спальню, я оставила листок с ключом на тумбочке, а сама легла на край кровати. Живот продолжал ныть. Казалось, что мне всё разорвали между ног. Перекатившись на бок, я подложила руки под щеку и притянула колени к груди.

Одна крошечная горячая слезинка скользнула на переносицу и капнула на белую наволочку подушки. Я не хотела плакать. Вообще не люблю плакать. Но… Я не жалела себя. Нет. Сама виновата. Просто так не вовремя вспомнила Тосю. Чёрт, как же мне не хватает ее морщинистых нежных рук!

Казалось, что я прикрыла глаза всего лишь на секунду. А когда открыла их, то увидела, что спальня наполнилась утреннем ярким светом. Было жарко. Тут разве не работают кондиционеры? Я резко вскочила и осмотрелась по сторонам. Нет. Это не сон. Всё взаправду. Живот больше не болел. Но между ног было как‑то липко и влажно. Я испачкала кровью не только халат, но и белое наверняка дорогущее постельное белье. Это вызвало во мне и панику, и ненормальное чувство тёмного удовлетворения. Пусть хоть какие‑то убытки несёт этот придурок.