Предание о Временах великой скорби

– Да, страшно подумать, но убийство было нормой жизни, – с горечью проговорил старик. – Войны, распри, месть, казни – все это узаконенные и оправданные убийства. Одна вселенная, заключенная в человеке, пыталась уничтожить другую. Скопления вселенных стирали в порошок другие скопления, причем обе стороны были убеждены в своей правоте. Сокрушая общего противника, союзы дробились на более мелкие группы и истребляли друг друга до тех пор, пока человек не разделился сам в себе в конце Времен великой скорби. Раздираемый внутренними конфликтами, он уже не мог распоряжаться собственной жизнью и отдал ее в управление искусственному разуму. Гнев, алчность и ненависть – ненасытные звери. И они не успокоятся до тех пор, пока не уничтожат все вокруг себя, в конце захлебнувшись своей безграничной злобой! – поник головой Мудрейший. – Прошло много лет, и боль и страдания, подброшенные индейцами в далеком прошлом, обрушились на землю. Пули оккупантов, которые впивались в безоружных индейцев, словно жала, вернулись и теперь шершнями до смерти жалят потомков этих людей…

– Я предполагал, что встречусь со злом в различных формах, и подсознательно был готов увидеть даже насильственную смерть! – запинаясь, с трудом выговорил Иванко. – Но это… это просто за гранью разума: человек погибает мучительной смертью от укусов насекомых, а его гибель ни у кого не вызывает искреннего сочувствия! Да, ему нельзя помочь, но… смаковать этот ужас! И происходящее показывают с разных ракурсов, значит, это востребовано! Как это назвать‑то?

– В те времена это называлось словом «цинизм», – тяжело вздохнул Мудрейший. – Низменное наиболее востребовано, его проще всего продавать. «Все, что приносит выгоду, экономически обоснованно, а значит, оправданно!» – лозунг тех времен.

– Но… на фоне страшных кадров, когда человек корчится от боли, анонсировать компьютерную игру! Выходит, жизнь вообще и человека в частности не имела ценности, но имела стоимость, – мрачно рассуждал потрясенный до глубины души Иванко. – Тут говорится про континент Америка. Это же только часть суши, а какие еще были территории? Ты ведь сказал, что люди сознательно отгораживались от других людей и пространств?

Старик ненадолго задумался, подыскивая слова, понятные человеку, который никогда не сталкивался с ограничениями, насилием и убийством.

– После того как потребители покинули планету, мы все превратились в одну нацию с общими ценностями. Теперь планета – наш общий дом, живи, где хочешь, все уголки для тебя открыты. Население, конечно, сильно сократилось, хотя людям и раньше хватало жизненного пространства. Но каждая общность отделялась четко обозначенными границами, через которые нельзя было пройти просто так, то есть человек был привязан к месту. Люди были разными по цвету кожи, верованиям в Бога, уровню жизни. Существовало даже такое понятие – слои общества.

– Ах‑ха‑ха, слои! – неожиданно вырвалось у Иванко. – Получается какая‑то биомасса, выше нее – другая масса, потом третья, а сверху перегной! Но ведь каждый человек уникален! Ладно бы обозвали «кирпич в стене», еще как‑то можно понять, но «слои»! Это же… – он замешкался, подбирая слово, – унизительно, что ли! Тот, кто дал такое определение, видимо, не очень любил людей!

– Такие понятия придумывали верные служители вселенского Зла. Жрецы времени, которые все систематизировали и оптимизировали, выжигая из человека малейшее творческое начало. Они не то что недолюбливали, а просто ненавидели человека!

В голове у Иванко возник образ некой конструкции, в которую стоит очередь из ярких индивидуальностей. Оказавшись внутри, они все смешиваются, и на выходе получается многослойная разноцветная, вернее, серая биомасса с различными оттенками. Вокруг биомассы снуют специалисты, пристально изучающие каждый слой: через определенные интервалы времени тыкают щупами, берут анализы. После тщательного осмотра в какие‑то слои добавляют ингредиенты, а из других изымают, чтобы слои не теряли серые оттенки и не сбивались с заданного пути. Если ярких вкраплений в слое по‑прежнему слишком много, его утилизируют. Слои, ставшие слишком прочными, дробят. А биомасса продолжает течь мимо специалистов в нужном им направлении по постепенно сужающемуся руслу, которое сдавливает поток со всех сторон, выжимая из субстанции все соки, чтобы в конце она низверглась в пропасть сухими комьями…

Представляя эту картину, Иванко недоумевал, как можно было убедить человека, гордость творения, созданного по образу и подобию Бога, согласиться стать биомассой?! Превратиться в слой?! Внушить ему, что смысл жизни заключается в том, чтобы оказаться в более высоком слое с благородным серым оттенком, а еще лучше – в высшем слое. То есть в перегное?! Придя к такому выводу, он не смог удержаться от смеха.

– Но тогда выходит, что цель жизни слоя – стать перегноем? – поделился он шуткой с Мудрейшим. – И к этому стремилось огромное количество индивидуумов, лишенных творческого потенциала, перемешанных в бетономешалке до уровня посредственностей и загнанных дальше в соковыжималку!

Он не знал, что такое бетономешалка и соковыжималка, но их образы всплыли в его генетической памяти.

– Да, специалисты, верные слуги Зла, придумали много метких определений, – кивнул Мудрейший. – И все унизительны для человека. Но люди этого не понимали, гордились ими и стремились быть причисленными к какому‑нибудь из них, отгоняя от себя мысль, что каждый из них является неповторимой личностью! С особой свирепостью ненавидели тех, кто пытался сохранить свою индивидуальность, свои мысли, свои взгляды. Спросишь почему? Все просто: их нельзя было заставить выполнять бездумные функции в общей системе! Они нарушали запрограммированные алгоритмы и были бесполезны для системы, но при этом показывали дурной пример другим, поэтому от них старались избавиться, вычеркнуть из системы, как будто их не существует.

Остальным как ярлыки присваивались меткие обозначения. Людей, управляемых религиозными течениями, называли паствой, или стадом! Мирные стада овечек, поедающих травку и безропотно подчиняющихся своему пастырю. Был также средний класс – огромная масса посредственностей, озабоченных более всего собственным комфортом. Патриоты – категория людей, готовых за придуманные специалистами ценности убивать других патриотов. Политтехнологи, психологи – это как раз те самые специалисты, которые контролировали процессы. Забавно, но, научившись управлять биомассой и гордясь своим умением манипулировать ею, они были настолько эмоционально пусты, что не понимали, для чего им это управление. Эти профессионалы видели только локальные цели – облапошить как можно большее число людей. При этом сами были точно такой же группой общей биомассы, только, как они высокомерно считали, из высшего слоя, слоя манипуляторов, – старик заметно волновался, рассказывая Иванко об отношениях в мире древних. Тяжело вздыхал, морщился и тряс головой, словно пытаясь избавиться от видений прошлого. – Ну а ими уже руководили люди, крепко держащие власть и контроль в своих руках. Это, как ты выразился, и был тот самый перегной. Жрецы времени, отрекшиеся от света на заре времен. Они считали себя богами, хотя по сути были простыми смертными, потерявшими разум от своих безграничных возможностей. Ну и венец творения всей бездушной системы – потребитель! Потребителями постепенно становились люди из любых слоев. Это слово заменило понятие «человек». А смысл жизни человека к тому времени свелся к выполнению главной и основной задачи – потреблять.

Старик ненадолго замолчал, будто выдохшись, но через время продолжил: