Принцип предательства

– Это просто. Когда вы в разговоре делаете паузу, а правой рукой, большим и указательным пальцами, поглаживаете себе подбородок – то легко предположить, что вы о чём‑то задумались. Ну о чём может задуматься детектив, когда он час назад познакомился с дамой на кладбище, и она сразу привела его домой и оставила наедине? О том, что это не очень разумно. Ведь профессия откладывает отпечаток, не так ли?

– Вынужден признать, что логика безукоризненна, и вы очень наблюдательны.

– Да нет, просто Денни, когда не знал, что делать, или нервничал, всегда тёр брови похожими движениями большого и указательного пальцев. Вот я и заметила, а так в последнее время я очень рассеянна. Но за комплимент спасибо.

Чарлз окинул взглядом комнату. Подошёл к фотографиям в красивых рамках на стене: «Возможно, она и не сумасшедшая, во всяком случае мир она воспринимает адекватно. Иначе не объяснить анализ возможной угрозы и своё поведение».

Он внимательно осмотрел всё, задержал взгляд на фото, где Фиона с Денни на качелях, счастливые, улыбающиеся. От фотографии шла тёплая энергия, заряд любви. «Может, она всё‑таки читает мои мысли? Может, это я лопух ненормальный? И меня втягивают в какую‑то авантюру? Но зачем? Я и так без дела уже второй год и вряд ли кому‑то перешёл дорогу. А если кто‑то решил отомстить по старым делам?.. Вряд ли. Простота – это мудрость. Организовать комбинацию на том, что я подойду к кричащей женщине на кладбище, – это слишком театрально. Да и где гарантия, что я бы подошёл? Она же тронула меня своей искренностью, и её история никак не касается моего прошлого. Актриса, при всём уважении, так не сыграла бы».

Фиона подошла к Чарлзу:

– Мы сюда вешаем лучшие фото. Раньше думала для красоты и уюта, а теперь это для меня место общения. Я то вспоминаю что‑то хорошее, то плачу и говорю с ними.

Винглер понимающе покачал головой и слегка усмехнулся: «Конечно, общение с фотографиями кажется не очень нормальным. Но если подумать, то половина мужского населения планеты так или иначе разговаривает с телевизором, а это мало чем отличается от фотографий. Тем не менее они считаются нормальными. Видимо, Фиона нашла для себя в этом какой‑то успокоительный момент, общаясь через фото с собой, мужем. Прошлые воспоминания дают энергию и помогают пережить очередной день».

Взгляд остановился на коллективной фотографии:

– А это кто?

– Роберт, Роберт Падлс. Наш друг. Работает вместе с Денни. Простите, работал. Он тоже был на Суматре, но остался в живых. Помогает мне, поддерживает, хотя сам прошёл курс реабилитации и очень переживает потерю друзей.

– Скажите, Фиона, если Роберт был там, то он должен был видеть трагедию и, извините меня, видеть останки вашего мужа?

– Да, всё правильно. Там была автокатастрофа, было что‑то с дорогой. Роберт ехал в другой машине, им удалось проскочить опасный участок, а машина с Денни и Джеком сорвалась в пропасть и взорвалась. Так как это было где‑то в джунглях, то пожар никто не тушил. Через часа полтора приехала полиция, собрали останки, которые и передали через несколько дней представителям консульства. Останки поместили в металлические ящики и привезли домой.

– А вы не доверяете Роберту?

– Доверяю, но я уверена в своих чувствах не менее… Обгоревшее тело выглядит неприглядно, но как минимум череп мне могли показать. Он у него вытянутый. А мне не показали и этого, – жена Леммона была полна решимости.

Чарлз и не подозревал, что в этой убитой горем женщине такая внутренняя сила и мощь:

– Может, там всё было в таком состоянии, что… – закончить он не успел.

– Что тело сгорело полностью, а зажигалка, которую я подарила ему на день рождения, не расплавилась. Паспорта вылетели и обгорели, но читаются. И ещё ряд моментов, – голос Фионы отдавал металлом.

– Но, может, паспорт вылетел из кармана?

– Денни никогда не носил паспорт в кармане. Он носил документы в сумке для ноутбука. Ему так было удобно. Поэтому я не понимаю, как паспорт мог вылететь из закрытого на «замок‑молния» отдела сумки, и при этом всё сгорело. Всё и даже тело! – Фиона не заметила, как перешла на крик.

Чарлзу было неудобно, но нельзя не согласиться, что в её словах был смысл:

– Ещё раз простите меня, Фиона. Я не хотел вам делать больно. Мои вопросы носят ознакомительный характер и не оспаривают ваше мнение. Если я возьмусь за дело, то мне необходимо выяснить суть ваших сомнений, для этого я и буду задавать вам вопросы, которые могут быть неудобны. Может, выпьете воды?

– Да, мистер Винглер, простите меня, нервы всё‑таки шалят. Давайте перейдём на кухню, там и продолжим, я обещала обед.

На кухне Фиона успокоилась и стала подогревать что‑то на плите и сервировать стол. Чарлза тянуло спросить об отношениях с Робертом. Не спросить он не мог:

– Фиона, ради бога, не обижайтесь, но опыт говорит, что близкий друг семьи, мужчина, часто близкий друг жены. Понимаете, о чём я?

– Да. Вы явно не английский джентльмен.

– Работа такая.

– Мы с Падлсом знакомы давно. Вместе работали. Он был в меня влюблён в молодости. Но это было до знакомства с мужем. Роберт нас и познакомил. Они вместе проработали все эти годы. А мужу я никогда не изменяла, если вы об этом. Не сомневайтесь, Чарлз, я очень люблю своего мужа, – она отвернулась и достала платок из кармана кофты.

– Ещё раз простите, ради бога. Профессия заставляет иногда задавать неприятные вопросы.

– Садитесь обедать. Куриный суп и рыба с овощами. Пойдёт?

От плиты шёл аппетитный запах:

– Я уже и не помню, когда меня кормили домашним обедом.

– Вы не женаты?

– Разведён уж лет десять.

– А дети?

– Дочь. Она уехала в Сиэтл после окончания колледжа, там и работает.

В гостиной раздался звонок телефона:

– Кушайте, приятного аппетита. Я отвечу и присоединюсь к вам.

Винглер вздохнул и с явным удовольствием принялся за обед. Через пару минут Фиона вернулась к столу:

– Это Роберт. Он в Сингапуре, в командировке. Позвонил справиться о моём самочувствии. Он каждый день звонит. Беспокоится, – она помешала ложкой остывший суп.