Принцип предательства
– Вроде того.
– Вы сами то в это верите, Вильям?
– Я готов вам дать слово.
– Я могу ему верить?
– По крайней мере, вас, именно вас, Роберт, я ни разу не обманул. Так и должно быть между партнёрами. Не так ли?
– Хорошо, Вильям. Считайте, что мы договорились и дали друг другу слово не предпринимать недружественных шагов, а при возникновении проблем решать их путём переговоров.
– Отлично. Рад нашему взаимопониманию. Кстати, давайте решим всё‑таки последнюю оставшуюся проблему.
– Какую?
Вильям рассмеялся:
– Комбинация с вашей подписью. Поверьте, ваше согласие очень много даст нашему взаимопониманию.
– Давайте скажем, что я открыт для предложений и готов их рассматривать. Условие одно – гарантии безопасности, гарантии получения денег и увеличенная сумма гонорара.
– Аппетит приходит во время еды, да, Роберт?
– Когда денег нет, то главным кажется их заработать. Когда же они у тебя появились, то главным становится желание их приумножить. И это нормально. Не так ли, Вильям?
Теперь расслабился Чен. Человеческие пороки ему были понятны. Это было поле его игры, и он охотно верил, что люди рабы своих желаний, особенно если им показать путь для реализации этих желаний. Он взял зубочистку, опять откинулся на стуле и небрежно сказал:
– Вы опять правы, Роберт. Несмотря на трудный день, сегодняшняя партия была весьма интересна.
– Надеюсь, что мы порадуемся её результатам на следующей неделе.
– Опасливый вы тип. Надеюсь, следующая неделя сделает вас добрее, – Чен повернулся и попросил официанта рассчитать их.
Падлс почувствовал, что очень устал. Эмоциональное напряжение дня, два ключевых момента, два вулкана нервов и совести сделали своё дело. Хорошо, что ему улетать в ночь домой, подальше от своих партнёров‑благодетелей.
Глава 13
Прошло несколько дней после встречи на кладбище и обеда у вдовы Леммона. Первые пару дней Винглер копался в своих ощущениях. Потом накидал на бумаге все известные факты, которые она ему рассказала, и попытался сделать некий план расследования. Он два вечера читал массу материалов из интернета. Сам не знал, что он хотел там найти, просто читал всё, что могло относиться к мужу Фионы и его работе.
Время шло, но Фиона его не беспокоила. «С одной стороны, это хорошо, с другой, странно. Обычно люди звонят и по пустякам. Она или очень умный человек, или действительно тронулась от горя. А может, забыла?» – периодические размышления и сомнения мешали работать.
На третий день Чарлз посетил своего старого товарища Томаса Рабецки, который до сих пор трудится в одном из управлений полиции. За хороший виски и обещание подкинуть несколько купюр из гонорара он проверил данные Леммона. Муж Фионы был чист как стёклышко, а в официальных сводках прошёл погибшим в автокатастрофе на Суматре. Останки сгорели, документы о расследовании получены, авария была при свидетелях, одним из которых является Роберт Падлс. Сотрудники консульства организовали возврат тела домой. Похоронен там, где он встретил Фиону. И что здесь непонятного?
В активе детектива – только её сон и уверенность, что в гробу был не Денни. Не зря Томас рассмеялся над ним, а потом спросил, не заразно ли это. Может быть, и заразно, но как жить, если ты веришь человеку. Просто веришь. Может быть, хочешь верить, но как понять – веришь или хочешь верить. Чарлз был уверен, что это оттенки одного и того же, и после выходных решил посетить офис компании, где работал Леммон, и встретиться с Падлсом. Обычно в выходные он обязательно посещал матчи любимой хоккейной команды «Ванкувер Кэнакс», которая стала чемпионом своего дивизиона в прошлом сезоне. Но в этом году был объявлен локаут, и ничего не оставалось делать, как вспомнить былое и хорошенько напиться в баре недалеко от дома.
В воскресенье Винглер проснулся ближе к полудню. Похмельный синдром он побеждал только сном. Похмеляться алкоголем не мог, зато любил выпить что‑нибудь кисломолочное и принять душ. Это его реанимировало. Под струями тёплой воды всегда приходили мысли о количестве выпитого, о принятии жёсткого решения больше не пить… но наступала новая суббота, и все обязательства перед собой куда‑то исчезали…
Чарлз вышел из душевой кабины и посмотрел на слегка запотевшее зеркало:
– Да, мистер Винглер… Если не бриться, то в зоопарке в вольере с орангутангами легко сойдёшь за своего.
Он улыбнулся, представив себя на ветке, громко дышавшего и произносящего какие‑то непонятные звуки, отдалённо напоминавшие человеческое угу‑угу:
– Обезьяны были бы в шоке, первый парень в вольере… Если бы там были только самки, Энимал Плэнет показывал самцов – что‑то они не очень дружелюбные.
Он посмотрел на руки:
– Вроде не дрожат. Можно побриться и что‑нибудь поесть.
Через минут сорок он был уже более доволен своим видом и самочувствием, подмигнул себе в зеркале и сел за рабочий стол, где были разбросаны листы с материалами по мужу Фионы, хотя говорить разбросаны нельзя. Это так кажется, особенно женщинам. Правильнее сказать – бумаги лежали в особом порядке, который понятен исключительно владельцу стола. Другим данный порядок не понять, поэтому, когда они видят эту кучу бумаг, кроме слова бардак на ум им ничего не приходит… От чтения Чарлза отвлёк телефон.
– Добрый день, можно услышать мистера Винглера.
– Он уже говорит с вами, мадам.
– Это Фиона. Фиона Леммон. Помните меня? – голос был тихий, даже слегка заискивающий, но он знал, что это ошибочное впечатление. Это голос воспитанной и уставшей женщины, которая очень надеется на помощь в поиске правды. К сожалению, на помощь только от него, не очень успешного детектива, который последние пару лет больше тратил себя, чем помогал другим.
– Да, я узнал вас, Фиона. Чем обязан? Что‑то случилось?
– Да нет, просто я хотела узнать, есть ли какие‑нибудь новости. Прошла почти неделя.
– Я пока не могу сказать ничего определенного. Собираю информацию во всех возможных источниках.
– Понятно. Спасибо. Извините, что побеспокоила вас в воскресенье.
– Фиона, это вы меня извините, я должен был позвонить, но не было повода, а расстраивать вас отсутствием информации не хотелось.
– Да‑да. Я все понимаю. Я вам благодарна. Скажите, а вы встречались уже с Робертом?
– Пока нет, а что?
