Проклятие на удачу

– Так пока мешок развяжешь, она всю округу своими воплями перепугает! – Наг подхватил протестующе брыкающийся мешок на руки и, насколько это было возможно, аккуратно понес его к открытому входу в подвал. Скрепленная кореньями вековых деревьев и прочим природным материалом почва не осыпалась, устойчиво сохраняя форму ступеней, уводящих во мрак. Парень сделал неуверенный шаг, переместивший его на добрые полколена вглубь. Жертва почувствовала, что положение дел ухудшается и начала резко сгибаться и разгибаться, сопровождая призванные порешить врага движения страшными проклятиями. Анника поспешно обхватила руками какую‑то часть изворачивающейся пленницы. Еле удерживающий равновесие, Наг сделал второй шаг, а вслед за ним и подруга опустила ногу в подполье. В ту же секунду она целиком скрылась из виду, оступившись, и покатилась вниз, делая подсечку сообщнику, выпустившему из рук переставшую кричать в свободном полете добычу.

Превозмогая боль, я наконец доковыляла до сарая и, опершись одной рукой на тонкую стенку, перевела дух. Внутри кто‑то глухо кряхтел и ругался, точнее не кто‑то, а все трое. Вероятно, друзьям было не до нашей договоренности – в присутствии Сони общаться шепотом и только в случае крайней необходимости. Разговаривать при ней в полный голос запрещалось, особенно братьям. Хотя мы с Анникой и планировали смыться из города сразу по завершении диверсии, но все‑таки нас дочь купца помнила последними в этой мутной истории. Сделав еще несколько шагов, я припала к земле и заглянула в черную дырку в полу.

– Есть кто живой?

Утвердительно мекнула коза, докладывая о своем добром здравии.

В следующие несколько минут из темноты доносились мычания и возня, а потом все стихло. Слегка покачиваясь, по ступенькам поднялась потрепанная Анника, а вслед за ней Наг. Парень опустил дверцу в подвал и закрыл на засов.

– Ну вот и все. Осталось ждать возвращения брата, – объявил он.

– Надеюсь, с ней все в порядке? – меня крайне удручал факт грубой транспортировки заложницы в место заточения.

– Мы вернули кляп на место, если ты об этом. А вообще, лучше бы о себе позаботилась, – слегка раздраженно ответил Наг. – Нет, чтобы подождать в повозке, пока мы разберемся, так приползла, как раненый пес.

Парень поднял меня на руки и направился в избу. Анника, идущая впереди, открывала попадающиеся на пути двери. Друг донес меня до кровати и, аккуратно на нее уложив, отстранился.

– Ребятки, это вы? – голос драконихи молнией резанул слух.

– Ага… – ответила за всех я. Мы затаили дыхание, не ожидая, что старуха еще бодрствует.

– А что за крики со двора доносилися? Аки упыря святой водой пытали.

Наг не растерялся:

– Это Майя, – извиняясь, пожал плечами он на мой выразительный взгляд, и громко продолжил: – Собака за ногу укусила, вот и стонет, бедняжка, от боли.

За стенкой раздались шаги и копошение. Через несколько минут дракониха без стука вошла в комнату и, подойдя к моей кровати, посветила на раненую ногу свечным пламенем.

– Водицы подай, – обратилась она к Аннике. Та принесла со стола кувшин с полотенцем, и старуха принялась обрабатывать мне раны.

– Я и сама могу… – сконфуженно пролепетала я, пребывая одновременно в смущении и тщательно подавляемом страхе перед драконихой.

– Знамо дело… – она сунула канделябр в руки Нага и залезла сухим крючковатым пальцем в колбу с резко пахнущим содержимым. Старуха толстым слоем намазала субстанцию из перетертых кореньев на места прокусов.

– Тебе бы, милочка, помыться не мешало. А заодно и мазь смоешь – ее опасно держать дольше часа. Я согрею водицы, – дала наставления она и, заткнув сосуд пробкой, засеменила к выходу.

– Что делать будем? – прошептала я, когда дракониха закрыла за собой дверь. – Крэд скоро вернется, а она не спит.

– Может, отключить ее сонным зельем? – предложила Анника, которая, судя по всему, стала поклонницей этого способа устранения препятствий. Мы с Нагом осуждающе посмотрели на подругу.

– А что такого? – не поняла нашей реакции девушка. – Приедет Крэд, возьмем у него снадобье и поможем старухе наладить режим сна. В ее случае будет легко списать потерю сознания на возрастной недуг.

В этот момент дракониха, шаркая лаптями в направлении выхода, прокричала:

– Я к соседке! Зовет в честь праздника вина пригубить! Ужин на столе! – послышался хлопок закрываемой двери.

– Интересно, какие еще у драконихи соседи? Тем более под самую ночь! – Анника вскочила с места и побежала к коридорному окошку, чтобы проследить, не заглянет ли бабка в мычащий звуками всех представителей фауны сарай.

К счастью, обошлось.

Поужинали мы втроем в нашей с Анникой комнате, поскольку передвижения мне давались с немыслимой болью. Наг планировал дождаться брата в сарае, чтобы прикрыть нас на случай, если старуха наведается туда на обратном пути. Каким‑то чудесным образом дракониха за четверть часа нагрела четыре колодезных ведра воды, стоящие рядком вдоль кухонной стены. Наг принес их в спальню вместе с деревянной лоханью. Мне не терпелось смыть с себя этот день. Когда друг вышел из избы, Анника помогла мне снять грязное мятое платье. Я сидела в широкой бадье и с наслаждением поливала себя из ковша теплой водичкой. По телу разлилась приятная ломота. Напарница прополоскала мою одежду в тазу и, подвесив на настенный крючок сушиться, облокотилась на открытое по случаю теплого вечера окно и слушала доносящиеся с реки песнопения:

– Знаешь, а ведь я не была на праздниках с того года, как моя деревня сгорела… Сегодня всю ночь гулять будут… Балагурить… – подруга облокотилась головой на наличник и грустно вздохнула.

– Ну что ж, ответственно заявляю, что ты можешь идти в город и хорошенько там повеселиться! – торжественно произнесла я, воздымая благословляющий ковш в сторону Анники.

– А ты одна останешься? Ты же передвигаться практически не можешь? Наг в сарае. Если что случиться, и помочь будет некому.

– Да ладно, бывало и хуже! – хуже не бывало, но мне не хотелось лишать удовольствия подругу, у которой в жизни и так было не особо много поводов для радости.

– Ты уверена? – с сомнением в голосе уточнила она.

– Конечно, за меня не волнуйся! Развлекись там за нас обеих! – я подбадривающе похлопала по руке подошедшую к лохани девушку.

– Я принесу тебе яблочный пирог, – подмигнула на прощание Анника, выходя за дверь. После чего она тут же ее приоткрыла и прошептала: – Спасибо.

Лежа в кровати, накрытая легким покрывалом, и ощущая, как все тело расслабляется, я сладко зевнула. Горячее купание сняло напряжение в мышцах, а виноградное вино успокоило мысли. Влажный ночной воздух, проникающий сквозь узкую щель приоткрытого окна, окутывал бархатистой пеленой. То ли растворившаяся в воде мазь обладала не только заживляющим, но и усыпляющим эффектом, то ли совокупность всех факторов, но меня мягко начало переносить в объятия Морфея.

Засыпая, я слышала отдаленный гул‑присвист и звук трепещущих на мощном ветру веток. В сарае забилась в угол и истерично блеяла коза. Интересно, как там Наг?.. Наверное, начинался ураган.