Проклятие на удачу

Перед братьями образовалась небольшая горка оружия. Кинжалы, металлические звезды и стрелы лежали ровно, как на параде, бочком друг к другу. К счастью, тысячник уже давно смирился с участью разоренного и теперь, если выручки за проданные пожитки хватало на бутыль вина покрепче, он безжалостно расставался с некогда дорогими сердцу вещами, не пытаясь заломить за них непомерную цену. Наг и Крэд, имеющие большой опыт в торговле, быстро договорились о приемлемой для обоих сторон сумме. Довольные выгодной сделкой, путники отправились в дальнейшую дорогу, а тысячник под ворчания экономки взял приятно потяжелевший кошель и пошел в кабак обмывать освобождение от очередной части, как он считал, ненужного пылящегося хлама.

 

***

 

Открывшаяся для меня под другим углом компания сидела в ожидании. Я прикинула: ну а что мне, собственно, терять? Не разносить же до конца жизни котлеты кузнецам и пахарям, довольствуясь монотонным круговоротом деревенской жизни. Унылые перспективы неожиданно выгодно подсветили скрытые достоинства сделанного мне предложения.

– Я в деле! – Шайка обрадованно поприветствовала нового члена своей группы. – Встретимся на улице.

Проходя мимо стойки, за которой уже не было дядюшки Роя, я попросила сынишку булочницы принести заказ на дальний стол. Кстати, узнать о напитках я снова забыла.

Пока троица всухомятку проталкивала еду в желудки, я собирала вещи. Сумка с компактно уложенными предметами первой необходимости, вроде сменного комплекта одежды и белья, расчески, складного ножика, тощего кошелька, фляги с водой и прочей мелочи, которая могла пригодиться в дороге, лежала на застланной кровати. Последним в ее недра отправился перстень с лиловым камнем. Я переодела мягкие чешки на полусапоги, в которых было удобно ездить на лошади, вытащила из старого березового шкафа походный плащ и еще раз окинула комнату взглядом. Пора… Обняв любимую подушку, я выглянула в окно, мысленно прощаясь с деревней Колосцы и «Лисьей норой», будучи уверенной, что больше никогда сюда не вернусь. Записка, оставленная на тумбочке, гласила: «Дорогие дядя Рой и тетя Флер! Благодарю вас от всей души за предоставленные условия комфортной жизни и возможность обосноваться на столь долгий срок при вашем доме. Перемены, которых я ждала с восьми лет, так и не наступили, а посему я сама отправляюсь навстречу им. Сомневаюсь, что вам будут понятны мотивы совершаемого мной шага, но надеюсь, что вы не затаите обиду. Дядя Рой, я забираю Колокольчика взамен моей детской одежды, расшитой золотом и камнями, что вы продали на следующий день, как я попала к вам, и ежемесячных удержек из оплаты труда при харчевне. Полагаю, что нам больше не доведется увидеться. Всего доброго!» Оставшись довольной письмом, я вылезла из окна на козырек крыльца. Это был мой излюбленный прием, когда хотелось улизнуть незамеченной. Выход из корчмы вплотную прилегал к конюшне. Преодолев одним широким прыжком расстояние, разделявшее меня с крышей лошадиного загона, я очутилась перед небольшим отверстием. Конюх часто открывал вентиляционную задвижку, чтобы сено не отсыревало, и мне ранее доводилось пользоваться этим проемом как лазом. Протиснувшись внутрь, я очутилась в стогу душистой колючей соломы, которая была подвешена под потолком в плетеной сетке. Вокруг царила тишина. Лошади лениво отгоняли хвостами жужжащих поблизости мух. Соскочив на земляной пол, я подошла к стойлу Колокольчика. Взятый еще жеребенком исключительно для верховой езды, этот ретивый черный конек часто убегал куда ему вздумается. Будучи на редкость прыгучим, он с легкостью преодолевал ограждения и, не подозревая о своем негодном поведении, с удовольствием щипал соседские грядки. Однажды тетушка Флер привязала ему на шею колокольчик, чтобы было слышно, когда самовольное животное в очередной раз захочет покинуть наскучивший хлев. Дядюшка Рой купил его в тот год, когда в таверну привели и меня, поэтому я всегда чувствовала необъяснимую связь с молодым своенравным скакуном. Когда мне нужно было совершить конную поездку, я всегда отдавала предпочтение Колокольчику, не прельщаясь мощными трудовыми жеребцами. Подойдя ближе, я решительно открыла дверцу стойла. Снаружи послышались голоса. Стараясь не думать, что мои действия попахивают кражей, и сняв со стены стремена и поводья, я запрыгнула в седло и выехала из конюшни. Закончившие трапезу путники уже вышли на улицу и, заприметив меня, отправились за своей упряжкой. Подоспевший к их приходу конюх приветственно помахал рукой, так и не догадавшись, что дело нечисто, и наша разношерстная компания отправилась в дорогу.

 

***

 

Следующие четыре дня мы провели за болтовней, обмениваясь историями из жизни и обсуждая предстоящий акт хищения. Привычные пейзажи близлежащих деревень сменились незнакомыми местностями и видами. Я заинтересованно следила за происходящим вокруг. Мы ехали в основном прямыми разъезженными дорогами, соединяющими населенные пункты друг с другом. Встречающиеся время от времени путники в большинстве своем были владельцами торговых обозов. Редко доводилось увидеть одиноких странников, а если такие и попадались, своим внешним видом они сразу привлекали внимание. Будь то отшельники‑друиды в мятых лохмотьях, странствующие рыцари или наемники, приметив которых издали, мы с Нагом посылали лошадей быстрее. Несколько раз нам подворачивались представители нечеловеческой расы, как, например, тролли, которые, по рассказам Анники, ввиду своего устрашающего внешнего вида и крепкого телосложения, были излюбленными вояками купцов и прочих богачей, имевших собственные небольшие вооруженные отряды. В отличие от орков, с этими существами можно было договориться, если, конечно, водилось золотишко. Один раз нам на глаза попался кроткий быстрый эльф, ускользнувший от наших любопытных взглядов так же быстро, как и появился. В окрестных полях, прилегающих к дороге, неустанно трудились сельчане от мала до велика. Странно было наблюдать за ними и не ощущать себя больше частью этой унылой и однообразной будничной жизни. Эта мысль придавала сил и поднимала настроение.

Ночевали мы в полях, разводя костер и поочередно дежуря – мало ли кого нелегкая носит в неизвестных краях. Спали мало и урывками – грядущее дело не давало толком расслабиться, хотелось скорее приступить к его исполнению.

Миновали четвертые сутки, прежде чем придорожная табличка‑указатель оповестила о въезде в Княжеск. Устав от бесконечной тряски в телеге и седлах, нам не терпелось спокойно пройтись ногами по твердой устойчивой земле и как следует отдохнуть перед завтрашним днем. Несмотря на поздний час, городок вовсю готовился к торжеству. По этому случаю центральную площадь расчистили и установили на ней деревянный помост для выступлений. Вокруг сновали туда‑сюда ярмарочные зазывалы, цыганки‑гадалки и торговцы, надеющиеся за счет праздника сбыть заготовленный в немереном количестве товар. Среди всего этого суетливого безумия нам, по плану Анники, предстояло найти дом с сараем и подвалом. В городах постройки попроще обычно выносились на окраины, что играло нам на руку. Желательно было также, чтобы хозяин оказался немощным старичком, который не станет проверять, как проводят свое время комнатосъемщики.

Побродив по улицам и расспрашивая горожан на предмет подходящего жилья, мы практически отчаялись его отыскать, но в последний момент удача таки нам улыбнулась. Моложавая румяная баба, развешивающая наломанные ветки вербы, перевязанные цветными лентами, по своему крыльцу, сначала было отмахнулась от нашего вопроса, но, немного поразмыслив, указала куда‑то в сторону леса: