Пропавшая

Ненавижу искусство. Серьезно. Зачем оно? На картине какие‑то мазки с преобладанием желтого. Где‑то синий и красный сменяют друг друга. По бокам чернота. Одно дерьмо мы заменим на другое. Да какая мне к черту разница.

 

– Реши этот вопрос, – отстраненно говорю я, смотря на Лили. – Мне некогда заниматься такими глупостями.

 

– Ты не будешь против, красотка? – он вскидывает бровь, смотря на нее. – Кстати, как твое имя?

 

– Лили, – щеки помощницы покрываются пятнами. Во имя мертвых, какая же идиотка.

 

Ситуация начинает выводить меня из себя. Я еще взвинчена после неслучившейся встречи с удовольствием, а теперь этот идиот тратит мое время, мешая заниматься изучением материалов.

 

– Оставляй свою картину и проваливай отсюда! – рассержено выпаливаю. – Лили, проводи своего кавалера ко всем чертям!

 

– Мистер Ставропулос, Вы просто не вовремя, – помощница лебедем плывет к наглецу и увлекает его в приемную, прикрыв дверь.

 

Я рассержено распахиваю глаза. И тяжело выдыхаю. Чертов Морт. Ну какого хрена?

Бросаю короткий взгляд на картину. Дерьмо. Возвращаю глаза к бумагам.

 

Телефон отвлекает вибрацией. Это Джеферсон.

 

– Джен, – слышу шум в трубке. – Я уехал, но там привезли материалы по Морт. И улики. Заедешь?

 

– Сегодня? – хмурю брови.

 

– Можешь вчера, – смеется. Юмор у стариков специфический.

 

– Кто на смене? – вздыхаю. Ехать в участок не хочется, но выбора нет.

 

– Сингер, – усмехаясь.

 

– Матерь божья, – снова вздох, не выношу ее.

 

– Она занята, поэтому болтать не будет, – Уилл усмехается снова. – Позвони мне потом, – завершает звонок.

 

Я кладу телефон. В кабинет входит Лили. Носом мурлычет какую‑то песенку. Несчастная женщина. Как мало ей надо.

 

– Он баер, – воодушевлено поднимает картину с пола.

 

– Чего? – непонимающе поворачиваюсь к ней.

 

– Продает картины Морта, – уточняет она и вешает мазню на стену.

 

– И такой же придурок, – заключаю. Хотя, что удивительного.

 

– Нет, не совсем, – помощница улыбается. – Он довольно любезен. В отличие, ну, от того, – она кивает на картину.

 

– Что это за дерьмо? – я отстраняюсь в кресле и наклоняю голову. Серьезно, не понимаю как люди видят так что‑то.

 

– Это секс, – спокойно комментирует Лили.

 

Гребаный Ад! Ну просто не может быть! Хотя, чему я еще удивляюсь? Этот человек, похоже, живет только лишь собственным членом. Но такое? Серьезно? На что он рассчитывал?

 

– Выброси это, – шиплю я сквозь зубы.

 

– Почему? – Лили пугается. – Эта картина стоит бешеных денег. Можно я ее заберу?

 

– Делай, что хочешь, – я все так же зла. – Просто чтоб здесь ее больше не было.

 

Лили хватает картину со стены и покидает кабинет. Мне хочется надеть эту мазню ей на голову. Хотя, при чем тут она? На голову Морту. Мерзкий урод. Решил не только словами меня доводить, но и действиями.

 

Рассержено втягиваю воздух носом. Ярость на грани, но на пробежку нет времени. Нужно поехать в участок и изучить улики. Оказаться там незамеченной для глаз Тайлера. Встретиться с ним я планирую только в душе. Будем надеяться, что он на выезде и мне предстоит только короткий разговор с Сингер.

 

Боннит Сингер – сотрудник отдела хранения вещественных доказательств. Не знаю, планировала ли она когда‑то стать копом, но длинный язык ее бы точно убил. Скорее рано, чем поздно. Она пришла в полицию после университета и в первом же своем деле проболталась подозреваемому о своих версиях. Редкостная идиотка, иначе не скажешь. Джеферсон орал как сумасшедший, пока она истерически плакала. Уволить, конечно, не смог. Перевел в отдел хранения, куда запрещен вход посторонним. Всем, кроме меня.

 

Меня в участке знает каждая собака. Как жену Тайлера и как человека, благодаря которому их бесхребетное сборище еще не разогнали.