Пустыши. Миры инкубатора

– Риф, заканчивай киснуть! – Жека подошел к столу, держа в руках несколько шампуров с уже готовым шашлыком. Уложив их на металлический поднос, он взял один и стал деловито стаскивать куски в меру прожаренного сочного мяса в глубокую тарелку, обхватывая каждый кусок шашлыка ломтем тонкого армянского лаваша. – Сходи до озера, позови всех к столу, а то они так и будут там дурью страдать, пока мясо не остынет до непотребного состояния. И как они только могут по стольку из воды не вылазить? Сейчас, конечно, конец мая, и снега под деревьями нет, но вода‑то градусов пятнадцать от силы будет!

Я кивнул однокласснику головой и, поднявшись из‑за стола, отправился в сторону озера. Мы приехали нашей дружной школьной компанией на дачу его родителей сегодня поздно ночью и после непродолжительного застолья разошлись по комнатам и завалились спать, решив оставить «культурную» программу на предстоящий день. Вчера, двадцать пятого мая, для нас всех отзвенел последний звонок, и мы никак не могли определиться с местом, где хотели бы отметить это событие. В конце концов Жека созвонился со своим старшим братом, и тот согласился отвезти всех нас на родительскую дачу. Сами родители Жеки и его брата работали за рубежом и появлялись на родине несколько раз в году. Также нам повезло, что брат у Женьки работал водителем маршрутки на своем авто, не повезло, что смена его заканчивалась без пятнадцати двенадцать ночи. Следовательно, раньше полуночи он нас забрать просто не мог. Мы, конечно, немного расстроились, так как получалось, что на полноценный отдых на природе у нас выпадал всего один день, из‑за того что первый экзамен по литературе выпадал уже на двадцать седьмое число. Но брат Жеки подсластил пилюлю тем, что пообещал утром двадцать седьмого отвезти нас сразу на экзамен, а по его окончании немедленно вернуть нас в лоно природы, так как на эту дату у него выпадал выходной.

Задумавшись, я и не заметил, как вышел к озеру. Почти идеально круглое, словно затопленный кратер от неведомо когда упавшего на Землю метеорита, зеркало озера имело около пятидесяти метров в диаметре. Вода была в нем чистая и прозрачная, чему явно поспособствовало множество родников, бьющих с его дна. Глубина в центральной части лесного водохранилища, если верить заверениям Женьки, превышала тридцать метров. Якобы с десяток лет назад приезжала какая‑то научная экспедиция, и они‑то и измерили глубину озера. Странность самого озера для меня лично заключалась только в одном. На его берегах не росла никакая растительность. Не было ни камыша, ни осоки, никаких кустарников. Песчано‑глинистые берега плавно уходили под кромку воды, образуя вокруг водной глади желто‑коричневую окаемку, как на десертной тарелке.

В озере, стоя по пояс в воде и выстроившись в круг, перекидывали друг другу надувной мяч в виде глобуса Виталик, Настя, Катя и, конечно, моя подруга Яна. Над озером раздавался веселый смех, шутки и девичий визг, когда кому‑то из них приходилось прыгать, чтобы достать высоко летящий мяч. Моего появления на берегу никто даже не заметил. Пришлось привлечь к себе внимание самому.

– Эй, водоплавающие Хомо сапиенсы, вы там аппетит еще не нагуляли? – я убрал руки за спину и стоял, слегка покачиваясь с носков стоп на пятки. – Стол накрыт, шашлык готов. Жека требует всех к столу!

– А сам не хочешь окунуться? – Яна обернулась на мой голос и посмотрела на меня веселым взглядом. – Вода – сказка!

– Не, Риф тебя боится! – рассмеялся Виталик по прозвищу Винт, из‑за того что постоянно вкручивался в мутные истории, но умудрялся выкручиваться из них без особого ущерба для своего здоровья. – А то снесешь его снова с ног.

Два года назад мы всем классом в сопровождении нескольких родителей и классного руководителя ездили на пару недель в профилакторий, расположенный на берегу Черного моря. Так нас премировали предки, поздравив с окончанием девятого класса. В один из дней я стоял по пояс в воде и тупо загорал, когда совершенно неожиданно со спины в меня врезалась очень быстро забегающая в море Яна. Я, не удержавшись на ногах, улетел под воду и наглотался морской воды. А когда вынырнул и стал отплевываться, услышал комментарий Винта по поводу произошедшего: «Большой барьерный риф не выдержал столкновения с белой акулой и ушел на дно!» С тех пор у меня появилось прозвище Риф. А с Яной мы сначала крепко сдружились, а потом дружба переросла в нечто большее. Любовь? Не знаю. Но точно это была уже не просто дружба. Друзья, по моему сугубо личному мнению, не просыпаются по утрам в одной постели.

– Хорош зубоскалить! – я усмехнулся. – Серьезно, Жека так колдовал над своим шашлыком, что будет просто свинством, если мы не оценим его старания. А холодное мясо – потеря вкуса… Да и напитки остывают…

– Убедил, – Яна широко улыбнулась и первой направилась в мою сторону.

В очередной раз я не мог оторвать своего взгляда от нее. За два прошедших года, с момента нашего черноморского турне, она превратилась из угловатой девушки‑подростка в прекрасно сложенную девушку‑красотку. Со спортивной, подтянутой фигурой, без болезненной худобы, но и без грамма лишнего веса. С притягивающей взгляд всех мужчин грудью второго с половиной размера и красивым лицом, обрамленным черными, как смоль, длинными, до середины лопаток волосами. Было в ее образе что‑то восточное. Нет, разрез глаз и форма лица были европейскими, но смуглая кожа, высокие скулы и карие, почти черные зрачки глаз наводили на определенные мысли. Когда я однажды спросил у нее самой, что она думает по этому поводу, она загадочно улыбнулась, но от ответа воздержалась. В чем‑то она оказалась в этом права. Быть рядом с девушкой‑загадкой гораздо интереснее, чем с девушкой – открытой книгой.

Когда она вышла из воды, я накинул ей на плечи полотенце и вытер спину.

– Прекращай на меня таращиться, когда я в купальнике, так, будто в первый раз меня в нем увидел! – она наклонилась и чмокнула меня в щеку. – Дома еще не насмотрелся?

– Дома ты без купальника, – я усмехнулся.

– Если ты настаиваешь, могу ходить по квартире в купальнике! – она потрепала меня по волосам.

– Не стоит, – заверил я ее. – Меня все устраивает, как есть, – и тут же сердце кольнула боль предстоящей разлуки.

– Ну, что ты снова начинаешь? – все прочитав по моим глазам, вздохнула Яна. – Меня не будет, скорее всего, пару недель.

– А если поступишь?

– Ты слишком переоцениваешь мои таланты, – она взяла меня под руку, и мы зашагали в сторону накрытого стола. – Сто раз тебе говорила, Оксфорд – это даже не МГУ. Мои шансы поступить туда один к миллиону.

– Ну, а если? – я не сдавался.

– Давай жить сегодняшним днем. А там жизнь сама расставит все по своим местам. Глупо что‑то сейчас загадывать дальше выпускного вечера.

В июле Яна улетала в Соединенное Королевство в надежде поступить в высшее учебное заведение, о чем мечтала, по ее словам, чуть ли не с первого класса. Благо, финансовые возможности ее семьи позволяли оплачивать очень недешевое обучение в этом английском вузе. Дело оставалось за «малым» – поступить. И вот отчего‑то я тогда ни капли не сомневался, что у Яны все получится. Только вот сердце щемила грусть. В отношения на расстоянии я не верил ни разу. От слова «вообще».

Когда все расселись за столом и наполнили свои тарелки шашлыком, резанными помидорами, огурцами и зеленью, Жека встал и поднял свою рюмку, желая провозгласить первый тост. Девчонки подняли свои бокалы с шампанским, мы взяли со стола свои стопки со слабоалкогольным вишневым ликером, который со знанием дела закатывал в бутылки дед Жеки. Как бы ни хотелось нам всем расслабиться чем‑то более серьезным, никто не забывал о том, что завтра первый экзамен.